Воззвание

(Апрель 1902 года)

Уже несколько лет начало мая каждого года причиняет русскому правительству неисчислимые заботы. В эти дни рабочие готовятся бунтовать. Нужно стало быть защищать от нападения рабочих масс богатство, созданное веками и заграбленное господствующим обществом: нужно охранять праздность, роскошь и разврат богачей; охранять жирные оклады чиновников, многочисленные доходы всех правящих и учёных людей; нужно защищать всё тунеядство образованного буржуазного общества, выкармливаемого так тучно руками рабочего класса, в то время, когда, по городам и деревням России гибнут голодною смертью сотни тысяч людей.

За рабочими волнениями, за рабочим движением вообще, зорко следит всё буржуазное общество. Не только жандармы и прокуроры, но и учёные профессора и писатели исследуют, какие из мыслей и стремлений рабочего подлежат истреблению, как «преступные», т.е. вредные для существования построенного на грабеже современного общества. Они старательно взвешивают, что можно разрешить рабочим, не подвергая опасности столь сладкой для эксплуататоров неволи рабочих масс.

За рабочим движением зорко следят и пользуются им, как средством для своих целей, те слои образованного общества, которые при русском самодержавном строе не допускаются до полного господства в стране, до всех высших должностей власти; пользуются рабочим движением те массы непристроившейся интеллигенции, которая видит, сколько можно было бы выстроить в громадном русском государстве прибыльных и тёпленьких местечек, способных накормить по-барски всех страдающих интеллигентов, и, не устраивающихся однако только вследствие невежественного управления, жандармов и попов. Интеллигенция наблюдает за рабочим движением и с нетерпением спрашивает, когда же наконец рабочий народ своею борьбою выстроит для неё тот рай, которым давно пользуется образованное общество Западной Европы.

К 1 мая, т.е. ко дню, когда рабочие всего мира задумываются и обсуждают своё положение, они получают со стороны образованного общества всевозможные советы.

1 мая, говорят почтенные социалистические учёные, есть праздничный день, который рабочие в своих товарищеских обществах должны // (с. 156) проводить в торжественном настроении, думая о том отдалённом дне, когда не будет ни богатых, ни бедных, ни капиталистов, ни рабочих. Этим социалистическим учением, которое советует рабочим в день борьбы молиться, буржуазия так же довольна, как были довольны когда то дворяне проповедью попов о том, что крепостной рабочий люд за нужду, страдания и помещичьи плети будет вознаграждён Богом в загробной жизни.

В день 1 мая, говорит русская революционная интеллигенция, рабочие должны устраивать повсюду политические демонстрации против самодержавного правительства; должны требовать, чтобы государство управлялось по воле всего народа, свободно выбирающего своих правителей, как это происходит на Западе, где народ правит сам.

Хорошая сказка! Ещё полвека тому назад французское правительство, выбранное «по воле всего народа», без самодержавного царя, без наследственного монарха, демократическое, республиканское правительство показало, что умеет избивать рабочих далеко не хуже самодержавного. Это правительство, «выбранное свободно народом», перебило на улицах Парижа в 4 дня не один десяток тысяч рабочих. В той же Франции другое республиканское правительство такую же резню повторило лет двадцать спустя. И современные демократические правительства, выбранные всем народом, как французское, английское, североамериканское, умеют, конечно, расстреливать бунтовщиков рабочих, чтобы заставить их вспомнить о том, что они рабы.

Немецкие рабочие лет тридцать тому назад с величайшим воодушевлением приступили к выборам в правящий Германский парламент своих социалдемократических депутатов. Эти депутаты обещали тогда немедленно и окончательно освободить рабочий класс, лишь только рабочие выберут их в большом количестве. И вот, в настоящее время, после того, как немецкие рабочие, напрягая всячески свои силы и собирая свои гроши, выбрали своими депутатами несколько десятков человек, эти социалдемократические, эти рабочие депутаты начинают объяснять, что невозможно приступить теперь к освобождению рабочего класса, что на земле произошли бы величайшие бедствия, если бы рабочий класс вдруг победил и захватил в свои руки власть.

Французские рабочие последовали недавно в своей политике примеру немецких. И вот они уже дождались таких своих «представителей», из которых вышел вернейший слуга французской буржуазии и лучший друг русского жандармского правительства, министр Мильеран, допускающий без колебаний распоряжения о расстреливании рабочих.

Итак, если рабочие выбирают в правительственные учреждения своих социалдемократических представителей, то из этих представителей мало по малу выростают не освободители рабочего класса, а его новые господа. Почему это? // (с. 157)

Во всём мире, существует ли в стране самодержавное правительство, или же «правительство выбранное народом», закон гласит не волю народа, а волю, заграбившего все земные блага, господствующего общества. Это общество, владея всеми материальными богатствами, владеет поэтому и всеми человеческими знаниями, которые для всего рабочего народа оно делает недоступною тайною. Рабочему классу по законам грабителей полагается только народное образование, т.е. невежество в сравнении с господствующим учёным миром. По этим законам грабежа громаднейшее большинство человечества приговорено рождаться рабами, начинать с малолетства каторгу физического труда, приговорено выростать из поколения в поколение, как низшая необразованная раса людей, способная только к физическому труду, к механическому исполнению приказаний господ; господа же, заграбив все средства, воспитывают всех своих детей, - сколько ни будет тупейших голов в их числе, - в высшую расу, призванную править.

При таких грабительских законах, назначает ли управляющих в стране самодержавный царь, выбирает ли их народ, - и в том и в другом случае правительство состоит из интеллигентов, которые умение управлять передают в наследство только своему потомству, оставляя для большинства человечества рабский, каторжный физический труд. Уничтожить это состояние, в котором миллионы ещё до рождения обречены на невежество и рабский труд; упразднить правительство, выражающее этот закон, закон грабежа и человеческой неволи, сможет лишь всемирный заговор рабочих, всеобщее в единодушной забастовке восстание рабочего класса, когда это восстание вырвет богатства созданные веками из рук господствующего образованного общества и отдаст во владение всех, объявляя каждое человеческое существо равноправным наследником всех человеческих богатств и знаний.

Уверения же в том, что рабочему классу достаточно упразднить самодержавную власть и завоевать всеобщее избирательное право для того, чтоб иметь возможность участвовать в управлении государством, - есть старая сказка, тысячу раз повторяемая всевозможными буржуазными политиками – обманщиками.

Рабочие, обсуждая вопрос о том, как устроить 1-е Мая, не могут доверять науке, не могут доверять революционной интеллигенции и её бесчисленным листкам, которые в настоящее время только и делают, что громко и нахально повторяют эту старую сказку.

Но ведь, говорят, у русских рабочих есть во всех больших городах социалдемократические комитеты. Неужели и эти комитеты, в состав которых входят и сознательные рабочие, не указали верного пути для пролетарской борьбы?

Социалдемократические комитеты подготовляют рабочих организаторов и агитаторов, подготовляют каждый год первомайский праздник, // (с. 158) в многочисленных листках призывают рабочих выступить смело в этот день на борьбу. Но когда, в ответ на эти призывы, рабочие вдруг поднимутся целыми массами, как в Петербурге в прошлом году, или целым городом, как было три года назад в Риге, и в шумных стачках выставляют свои действительно рабочие требования, - тогда на месте борьбы не видно никаких социалдемократических агитаторов и организаторов; ни один комитет и не подумает о том, чтоб распространять вспыхнувшую забастовку, увеличивать силу поднявшихся масс, усиливать рабочие требования.

Вот когда в феврале прошлого года полиция на Казанской площади побила студентов и петербургскую интеллигенцию, тогда все соц.-дем.-ие листки и газеты в один голос закричали, что, после такого возмутительного безобразия, рабочие обязаны выступить немедленно на улицу и без всяких рассуждений идти под пули и штыки. Понятно! Слыханное ли дело? На Казанской площади били благовоспитанную публику, приличную публику, а не какую то чернь, способных к буйствам стачечников, как в Риге…

На улицах Риги не просто колотили нагайками и прикладами, как теперь разделываются со студентами и интеллигенцией, а перестреляли и перекололи более полусотни рабочих. Но так как там люди гибли за рабочее дело, а не за дело близкое сердцу интеллигенции, то соц.-дем.-ие комитеты не считали нужным подымать по всей России такой шум, какой они подымают теперь из-за студентов. Ни одному соц.-дем.-ому комитету и в голову не пришло призвать рабочих других городов к возмущению против зверской расправы и резни рабочих в Риге, к ответу на насилие ещё большим повсеместным бунтом, как проповедуют это теперь…

Такие бурные стачки, как Рижская, соц.-дем.-ие комитеты свысока называют стихийными волнениями бессознательных невежественных масс, считают их делом ненужным и бесполезным и, во время таких массовых волнений, советуют обыкновенно своим сознательным рабочим быть спокойными, сидеть по домам.

Итак, когда обижают образованных людей, ты, рабочий, должен возмущаться до такой степени, что хоть сейчас бомбы бросай; когда же расстреливают в массовых стачках рабочих, - сиди спокойно и призывай к спокойствию… Так рассуждают социалдемократические комитеты, представители рабочего класса…

Если ещё недавно эти «представители» начинали свою работу так называемой экономической борьбой, т.е. устраивали стачки за уменьшение тяжести фабричного труда и увеличение заработной платы (проявляя в этой борьбе необыкновенную осторожность и умеренность, конечно), то теперь они, не стесняясь, поясняют старым русским революционерам и всей интеллигенции, что эту борьбу они вели не ради её самой, // (с. 159) а для того, чтобы заинтересовать рабочих в политике и вовлечь их в борьбу, для того, чтоб в настоящее время студенты имели в рабочих своих горячих защитников, чтобы всё либеральное общество, в своей ссоре с царём, имело за собою народные массы (так напр. объясняет задачу русской соц.-дем.-ой партии основатель её – Плеханов).

С прошлого года все соц.-дем.-ие комитеты начали утверждать, что теперь время не экономической, а политической борьбы. Все вновь учреждаемые комитеты, как напр. сибирские, не думают даже начинать с экономической борьбы, а призывают рабочих прямо к политической демонстрации. Они полагают, что, не выбросив рабочему даже того гроша, что бросали раньше, они могут посылать его под штыки и пули за дело интеллигенции.

Прошлогодний съезд еврейских соц.-дем.-их комитетов решил, что в экономическом отношении рабочий уже получил всё, что ему можно было дать, и потому в настоящее время нужно вести политическую борьбу и осуществить все мечты еврейской интеллигенции, т.е. сделать доступными для неё все высшие должности в государстве, все те места и жирные оклады, которых она, вследствие своего неравноправия, получать не может.

Петербургский комитет по поводу обуховской стачки извещает, что в настоящее время по всей России кризис, что сами хозяева находятся в затруднении, и что поэтому рабочие, остающиеся без работы, должны оставить экономическую борьбу и заняться политикой. Значит, тогда, когда рабочие гибнут с голоду и ищут хлеба, они должны только требовать, чтобы правительство не угнетало интеллигентов и всех их поставило на, полагающихся им по законам грабежа, почётных местах.

Когда в прошлом году рабочие стали помогать студентам, возликовало всё русское образованное общество, ибо оно решило, что с этого времени рабочие будут помогать ему совершенно даром. Вся революционная интеллигенция сделалась вдруг соц.-дем.-ой, поняв, что это учение построено сообразно её стремлениям. Оно неустанно твердило о невозможности в России пролетарской революции только для того, чтобы русская интеллигенция могла устроить свою буржуазную революцию, а рабочие служили бы лишь пушечным мясом. Теперь интеллигенция уверена, что это её дело налаживается. Соц.=дем.-ие комитеты уже давно издали соответственные распоряжения. Рабочим не следует в день 1-го мая затевать стачек для облегчения труда, а нужно устраивать демонстрации «резко политического характера», уличные шествия со знаменем, на котором начертано: «долой самодержавие». Когда всё-таки петербургские рабочие устроили в мае ряд стачек и целые недели упорно дрались с полицией и войсками, петербургский комитет // (с. 160) остался в высшей степени недоволен. Ясно, что рабочие будут устраивать 1 Мая наперекор всем комитетам за своё дело.

«Сознательные» рабочие! Вы, которые участвуете в соц.-дем.-их комитетах, отбросьте басно, которыми ум ваш опутала фарисейская наука, басни о «незрелости» промышленности и пролетариата для социализма, об «узких и несоциалистических интересах рабочего» и о «возвышенных идеях» интеллигенции; отбросьте эти басни хоть на минуту и вы услышите мощный голос рабочих масс, громко раздающийся в мае каждого года. Вы поймёте, что наука говорит лишь то, что нужно образованному обществу для господства над пролетариатом; а что нужно рабочему – знают прежде всего сами рабочие массы. И вы дослушаете голос этих масс до конца, ибо они говорили не раз, говорили в такое время, когда на них направлялись штыки и пули.

День 1-го Мая, говорят эти массы, не есть день возмущения против самодержавия за то, что оно недопустимо ещё до управления всё образованное буржуазное общество. Майская борьба есть возмущение против того рабства, в котором вы ещё до рождения обречены на голодовки, невежество, каторжный труд и безропотную службу у учёного мира; возмущение против грабежа, по которому только всё потомство владеющих классов является наследником человеческих богатств и знаний, и всякий идиот из них является вашим господином.

Эти же невышколенные социалдемократами рабочие массы, которых вы считаете ничего не понимающими, выбирают путь борьбы так верно, что, в сравнении с ним, все выдумки учёных людей о путях «освобождения пролетариата» являются очевидным обманом.

Рабочие массы в день первого мая не бегут на демонстрации охранять знамя интеллигенции. Они ставят требования смягчения условий труда, и ставят их с тем, чтобы их удовлетворили немедленно. Они не «демонстрируют в пользу» сокращения рабочего дня, как выдумала соц.-д.-ая интеллигенция для того, чтобы дать возможность отвечать на требования рабочих обещаниями, надувать их, как надувают их всегда в течение десятков лет, обещая каждый год провести через парламент 8-ми часовой рабочий день

Рабочие массы ставят требования не потому, что дела их хозяев удачны или неудачны, а потому что почувствовали себя людьми и возмущаются против своего рабского положения. И поэтому необученные интеллигенцией массы понимают, что их дело не в умной политике, не в законных основаниях, а в силе и численности возмутившихся; что требования будут тем сильнее и выше, чем шире стачка. И потому рабочие массы употребляют в борьбе то безошибочное средство, до которого соц.-дем.-ие программы никогда не додумываются. Они первым делом расширяют стачку. Бросив работу на своей фабрике, идут массою в соседнюю, чтобы и её остановить. Так подымаются целые города. // (с. 161)

«Революционная» интеллигенция понимает, что распространение такой борьбы на всё государство означает начало пролетарской революции. А так как это упразднит не только жандармов, не только капиталистов, но отнимет имущество у самой интеллигенции, то ей не остаётся ничего другого, как назвать такие волнения «дикими взрывами черни» и надеяться, что царские штыки сумеют эту чернь успокоить.

Но от вас, «сознательные» рабочие, массы ожидают другого. Указывая на те мёртвые тела, которыми из года в год они покрывают улицы то одного, то другого города, они давно призывают вас оставить интеллигенцию и её планы буржуазной революции и работать для рабочего дела, для повсеместного заговора рабочих, для   м а й с к о й     в с е о б щ е й     з а б а с т о в к и.