2.2. Учредительный съезд ВЖС (Москва, 15.07-25.08.1917)

2.2.1. По воспоминаниям М.Д. Орехова (председателя съезда)

«[...] Конструировался линейный союз. Болезненно чувствовались вопросы, связанные с улучшением материального положения. Заработок рабочих и служащих оставался неизменным при быстро растущих ценах на все предметы потребления и в особенности на предметы первой необходимости.

Произведённые выборы в главный дорожный комитет выдвинули меня в качестве председателя комитета, а выборы на предстоящий учредительный съезд всероссийского железнодорожного союза оторвали меня надолго от линии. Учредительный съезд начался в середине июля 1917 года. Председателем и здесь выбрали меня. Это была ошибка. Я согласился вести съезд, - это была ещё большая ошибка. Оторванный в течение двенадцати лет от русской, и, в частности, от железнодорожной жизни, не принимавший по той же причине участия на конференции, бывшей за несколько месяцев до того; незнакомый с работами бюро по созыву съезда, - я не мог ни руководить съездом, ни направить его работы. Я обрёк себя на пассивную роль, которая не отвечала ни моему характеру, ни моим целям.

По счастью, товарищами председателя были избраны т[оварищи] Шеханов и Сенюшкин, которые вместо меня повели съезд. Впоследствии было избрано три председателя: я, Шеханов и Розанов. Мне оставалось лишь появляться на председательском месте в торжественных случаях или в случаях назревающих конфликтов и взять на себя хозяйственные дела съезда. Съезд сосредоточил свои работы на организационных вопросах, но и здесь чувствовалось, что материальные вопросы тревожат делегатов. Мировая война продолжалась, разруха росла, цены подымались...

В самом начале произошла попытка сорвать съезд. Старый нелегальный железнодорожный союз 1905 года поневоле был организован по станциям, и выборы, какие могли происходить, производились всеми членами союза данного пункта. Также был построен союз и 1917 года. Однако, его легальность, а также рост профессиональных союзов, привели некоторые круги к мысли организовать железнодорожников по союзам. Образовались не один, а множество союзов, на каждой дороге, которые расщепили единую организацию.

Выборы на учредительный съезд были произведены по территориальному признаку. Профессиональные союзы, принимавшие участие в выборах и пославшие своих делегатов от всей линии, выбрали сверх того делегатов по союзам. Получилась на съезде лишняя сотня представителей. Вопрос мог бы быть миролюбиво улажен, если бы во главе «профессионалов» не встал инженер Васильев, поведение которого вызвало у членов съезда едва ли не справедливые подозрения.

Мандатная комиссия, указывая на двойное представительство, полученное смешением выборов территориальных с выборами по профессиям, предложила допустить к занятиям на съезде делегатов от профсоюзов, но с правом совещательного голоса. Произошли бурные прения. Профессионалы протестовали. Особенно выделялся инженер Васильев. Съезд не согласился с их доводами, и профессионалы демонстративно оставили зал заседания. Профессионалы открыли свою конференцию. Результаты её мне неизвестны. Слыхал только, что там быстро раскусили роль инженера Васильева и удалили с конференции. Слыхал также, что профессионалы обращались к министру (Некрасова уже не было, и его замещал временно управляющий министерством инженер Ливеровский). Временное разногласие о порядке выборов превращалось в раскол. Этого, по-видимому, и добивались маленькие и большие власти. После всеобщей забастовки железных дорог в 1905 году, союз наш был бельмом на глазу у правительства. Чего не делалось, чтобы разрушить его. Аресты, ссылка, увольнения, провокация, сыпались на нас, как из рога изобилия. Двадцать тысяч железнодорожников потеряли свои места к началу 1906 года. И всё же, едва грянула революция, как союз возродился. Двухмиллионная армия - сила немалая. Будет ли она тесно связана и спаяна или её разъест ржа разногласий? Мы боролись за спайку, контрреволюционные силы - за разложение. Кто кого одолеет?

Сами профессионалы не принимали навязываемой им роли и инстинктивно упирались от «дружеских» подталкиваний «друзей» революции. Они, по-видимому, не хотели отрываться от союза и искали пути возвращения к нему. Одним из таких путей они выбрали «бабушку революции[1].

[…]

Крупное значение железнодорожного союза учитывалось не одной «бабушкой революции». Временное правительство стояло на той же точке зрения. Ко дню открытия учредительного съезда нам была доставлена из Петрограда телеграмма Керенского от 15 июля. Привожу её целиком.

«Москва. Всероссийскому съезду железнодорожников.

Занятый делами чрезвычайной важности и срочности, к глубокому сожалению, присутствовать на съезде не могу. Шлю свой сердечный привет вам, товарищи-железнодорожники. В тяжёлую годину собрались вы на первый всероссийский съезд железнодорожных служащих и рабочих с целью создания объединяющего вас всех союза на основах, провозглашённых свободным революционным народом. В тот момент, когда полчища врагов угрожают дальнейшим вторжением в пределы России и грозят гибелью добытой столь дорогою ценою свободы, я взываю, товарищи, к вашему гражданскому долгу перед родиной и приглашаю вас к неустанной дружной работе. Несите свой тяжёлый ответственный труд, скованные дисциплиной, столь же необходимой на железных дорогах, как и в армии, и в целях единения всего революционного народа. Стремитесь согласовать вашу работу на съезде с теми задачами, которые вам изложит управляющий министерством путей сообщения в соответствии с взглядами временного правительства. Да здравствуют организованные товарищи-железнодорожники и их энергичная работа, столь нужная для спасения революции и родины. Министр-председатель А. Керенский».

И, действительно, управляющий министерством путей сообщения явился, да не один, а с министром труда Скобелевым. «Управляющим» оказался не кто иной, как революционер Тахтамышев. Из старшего инспектора он превратился в товарища министра, а с назначением Некрасова заместителем министра-председателя, стал управлять министерством. Хорошего ждать нечего было.

Скобелев произнёс горячую, тонко построенную речь, в которой, указывая, между прочим, на необходимость организации твёрдой власти, опирающейся на волю большинства, уверял, что власть эта в любой момент может быть передана этому большинству. Было ли это мнением одного Скобелева или это была только красивая фраза, не знаю. Когда же большинство пожелало взять власть в свои руки, правительство не нашло в себе достаточно мужества отказаться от власти. Мало того, оно ставило препятствия или не желало устранять препятствия, когда «большинство» железнодорожников пыталось постепенно подойти к осуществлению власти организованного большинства железнодорожников на ж[елезных] д[орогах]. Власть, как известно, слишком сладка, чтобы от неё отказываться добровольно.

[...]

Итак, съезд начался очень торжественно. Временное правительство проявляло к нему очень большое внимание и, казалось, железнодорожники могли вздохнуть свободно, заняться своей организацией и улучшить своё крайне тяжёлое положение... Но это только казалось.

Когда теперь, по прошествии пяти лет, я перебираю в памяти все обстоятельства того времени. Когда я читаю сохранившиеся документы, в особенности «Дело Корнилова» А.Ф. Керенского, в душу мою вползает нечто гадкое, слизкое, сверх-интеллигентское.

Я не обвиняю само Временное правительство, но из слов Керенского заключаю, что в то время, когда железнодорожный съезд осыпали знаками внимания, управляющий военным министерством Борис Савинков вырабатывал проект закона о применении смертной казни в тылу не только в войсках, но и на железных дорогах, фабриках и заводах. Савинков явился выразителем чёрной сотни из среды железнодорожной аристократии, которая употребляла все усилия, чтобы задушить ненавистный и грозный для него союз.

Правда, закон этот был Керенским отвергнут, но разве инженер Ливеровский, временно управляющий министерством путей сообщения, за неделю до приветственной телеграммы Керенского не распространил постановления правительства в отношении фронта о разных карах за всякого рода неповиновение на железнодорожников и разве инженер Шуберский не строчил в то время доклад, который должен был доказать, почему необходимо выступить на путь чрезвычайных репрессий, и разве министр труда, социалист-миллионер Скобелев не излагал по этой записке свои обвинения железнодорожников в речи, произнесённой им на Государственном Совещании? И разве в то же самое время начальники управляющие на своём съезде не выработали мер, направленных против рабочих и служащих на железных дорогах, а затем дружным и одновременным натиском не провоцировали железнодорожников на эксцессы?

Временное правительство любезничало с нами, в то же время расточая улыбки противной стороне. Оно не понимало, что в революционные дни нельзя сидеть на двух стульях, а надо становиться в разгоравшейся классовой борьбе либо на одну, либо на другую сторону. В противном случае оно рискует сесть между двумя стульями, что, в конце концов, и было блестяще проделано. И та, и другая сторона отказалась поддерживать правительство Керенского. Но это впоследствии. В момент же съезда оба стула трещали, но выдерживали Керенского. Работы съезда шли в намеченном порядке, и съезд принял твёрдое намерение всемерно поддерживать временное правительство. [...]

Работа шла вокруг организаций союза[2] и выяснения путей для улучшения материального положения [...] Вскоре по окончании государственного совещания подошли к концу и занятия нашего съезда.

В эти дни был изжит раскол между территориалистами[3] и профессионалами[4]. На состоявшихся совместных совещаниях выработаны были основы соглашения, среди которых был и такой пункт: ввести в состав предстоящего избранию Центрального Исполнительного Комитета семь представителей профсоюзов.

23 августа была разослана по дорогам такая телеграмма:

«Всем ЛЦ, Правлениям профессиональных союзов. Копия всем Н, ЛМ. Москва, I Кур. Бюро конференции.

Товарищи, причины, послужившие к расколу железнодорожников на учредительном съезде [в] Москве устранены. Все требования представителей объединившихся профессиональных союзов съездом удовлетворены. [В] целях единения, достижения и укрепления успеха намеченных революционной демократией, в лице железнодорожников, работ на пользу народа, в состав Ц.И.К.[5] вошли представители от всероссийских профессиональных союзов. Товарищи, к единению. Да здравствует единый всероссийский железнодорожный союз.

Представители профессиональных союзов: коммерческих агентов по передаче грузов и обмена вагонов - Беляков, составителей, сцепщиков, стрелочников и пр[очих] - Миткин[6], технических бригад по вагонному делу - Кузнецов, паровозо-союза - Федотов, кондукторов - Ашкин[7], весово-технического - Суслов.

Председатель бюро конференции профессиональных союзов - Добытин, Председатель учредительного железнодорожного съезда - Орехов».

Объединение было как раз своевременно. Через несколько дней грянул гром, правда, «не из тучи», но, во всяком случае, рознь в наших рядах подлила бы воды на колесо контрреволюции.

25 августа закончился съезд, избрав Ц.И.Комитет. 

На его составе необходимо остановиться. Вместе с ближайшими товарищами я составил список кандидатов, но совсем не по партийным признакам. В него вошли все профессии, все дороги большого протяжения. На пятнадцать интеллигентных профессий, считая телеграф, конторы и пр[очее] приходилось двадцать пять рабочих, в том числе из мастерских: литейщик, слесарь, кузнец, токарь, из депо - слесарь. Я включил ещё четырех из семи представителей профессиональных] союзов: составителей, паровозо-союза, кондукторов и технических бригад. Трёх остальных я не включил и тем самым провалил все дело. Противная сторона, сторонница партийно-коалиционного списка, завопила о нарушении договора с профессионалами, что было верно, и провела свой список. Треть его были с[оциалисты]-р[еволюционеры], треть - с[оциал]- д[емократы], треть - так называемые беспартийные с[оциалисты], к[онституционные]-д[емократы] и ещё кто-нибудь. Такое единение было весьма трогательно, но для союза и его практических работ чревато последствиями. К тому же три четверти списка были составлены из интеллигентов. Они начали с того, что разъехались по домам, оставив нас несколько человек на один месяц (это во время революции) конструировать комитет и вести дела союза. Мои настойчивые просьбы собраться хоть один раз, чтобы наметить предстоящую работу и потом разъехаться, не привели ни к чему.

27 августа мы известили по линии, что из состава Ц.К. выделено временное бюро в составе: председатель - Орехов, товарищи председателя - Шеханов, Малицкий, секретари – Казанович, Суслов, Холщевников, казначей - Платонов.

Это всё, что осталось верным принятому долгу [...]».

(Орехов М.Д. Полуреспублика семнадцатого года. (Керенский и железнодорожники по личным воспоминаниям) // Очерки по истории Союза. 1917 год. Сборник комиссии по изучению истории профессионального движения на транспорте «Испрофтранс» / Центральный комитет Всероссийского союза рабочих  железнодорожного транспорта. - М., 1924. - С. 12-13, 15-16, 24-25)

// (с. 110)

2.2.2. В описании РОСПРОФЖЕЛа

«[...] 15.07.1917 в Москве собрался Всероссийский учредительный съезд железнодорожников.

В самом начале съезда произошла попытка срыва его работы. Она была спровоцирована эсеро-меньшевистской частью делегатов под предлогом наметившегося раскола в профсоюзном движении на железнодорожном транспорте.

В конечном счёте, как такового раскола в профсоюзе не произошло. Сами «профессионалы» не хотели отрываться от союза и всячески искали пути возвращения в него, несмотря на то, что территориальные (линейные) профсоюзные организации представляли интересы так называемой интеллигенции, в то время, как профессиональные организации - интересы рабочих.

Забегая вперёд, необходимо заметить, что в конце работы проходившего в течение 42 дней съезда его делегаты констатировали: «раскол между территориалами и профессионалами изжит». На совместных совещаниях были выработаны основы соглашения между ними, один из пунктов которого гласил о введении в состав предстоящего к избранию Центрального [Исполнительного] Комитета (ЦИК) семи представителей от «профессионалов».

В преддверии съезда профсоюз представлял собой довольно мощную и организованную силу. С этим не могли не считаться власти. Достаточно сказать, что ко дню открытия съезда в его адрес поступила телеграмма от министра-председателя Временного правительства Керенского «с пожеланиями согласования работы на съезде с задачами, поставленными Управляющим Министерства путей сообщения в соответствие с взглядами Временного правительства». Телеграмма заканчивалась словами: «Да здравствуют организованные товарищи-железнодорожники и их энергичная работа во имя спасения революции и Родины».

Работа съезда началась с бурного обсуждения вопроса: каким должен быть профсоюз железнодорожников? По ходу этого обсуждения выявились [...] три платформы. Первая стояла на позициях всесословного союза. Вторая, // (с. 111) выдвинутая социал-демократами, стояла на позициях профессионального строительства на[8] чисто классовой основе. И, наконец, третья, выразителями которой были представители Николаевской железной дороги, выдвигала идею национализации железных дорог. Жаркие споры возникли на съезде по поводу содержания деятельности профсоюза. Одни утверждали, что основная задача профсоюза состоит в отстаивании экономических прав железнодорожников. Другие стояли за «государственный союз» (союз, - говорили они, - это часть государственного аппарата управления, берущего на себя выполнение разного рода административных функций). Третья высказывалась за производственный и строго классовый союз, связывающий все свои действия с общими политическими и экономическими задачами рабочего класса. В конце концов, съезд так и не дал ответа на этот вопрос, отложив дальнейшее его обсуждение на неопределённое время.

В конце июля 1917 года, т[о] е[сть]  в период работы съезда в газетах появилось сообщение о том, что Временное правительство созывает в Москве Государственное совещание представителей общественных организаций. Железнодорожному съезду на этом совещании было отведено пять мест. Их заняли делегаты съезда во главе с председательствующим на съезде Ореховым М.Д. От имени съезда он заявил, что профсоюз, как демократическая организация, присоединяется к декларации совета рабочих и крестьянских депутатов и полностью поддерживает Временное правительство. Вне всякого сомнения, Государственное совещание оказало влияние на дальнейшую работу съезда, предопределило впоследствии[9] действия «верхушки» профсоюза под флагом буржуазно-демократических реформ.

На съезде был избран Всероссийский исполнительный комитет Союза железнодорожников (Викжель) в количестве 40 человек. Преобладающим большинством в составе Викжеля были служащие и чиновники. В него входили 12 высших конторских служащих, 10 инженеров и техников, 3 юриста, 2 врача, 2 машиниста и 8 рабочих. Председателем Викжеля был избран А.Л. Малицкий[10] [...]».

(«Этапы...», ук.произв., с.33-35)

// (с. 112)

2.2.3. Конференция профессиональных железнодорожных союзов (Москва, 20 июля - 5 августа 1917 года)

« В съезд территориальных железнодорожных организаций,
прибывших на железнодорожный Съезд
представителей профессиональных организаций

Заявление

17 июля представители территориальных организаций отказались признать равноправными членами ж[елезно-]д[орожного] Съезда представителей профессиональных ж[елезно-]д[орожных] союзов.

Обсудив создавшееся положение, мы от имени наших союзов, насчитывающих в своих рядах 300 тысяч, заявляем следующее:

1) Всероссийский ж[елезно-]д[орожный] Съезд может именоваться таковым, т[о] е[сть] Всероссийским и вынести правильные и авторитетные постановления только при участии в нём всех организованных сил ж[елезно-]д[орожного] труда. Поэтому удаление представителей более чем от 300000 организованных ж[елезно-]д[орожных] масс, на которых зиждется вся жизнь и самая ответственная деятельность железных дорог, во-первых позволяет ему именоваться лишь Съездом территориальных ж[елезно-]д[орожных] организаций, а во-вторых лишает его права выносить заключения и решения, касающиеся так или иначе упомянутых масс.

2) Отзываем всех членов наших Союзов, продолжающих присутствовать на Съезде с решающим или совещательным голосом, и приглашаем их немедленно отказаться от работ и участия в сём Съезде. Товарищей по профессии, не состоящих членами наших союзов просим также воздержаться от участия в Съезде.

3) Всех членов наших союзов, как лишённых должного представительства на Съезде, приглашаем воздержаться от всяких взносов в пользу территориальных Союзов и считать для себя необязательными решения этих Союзов до признания их нашими. 

// (с. 113) 4) Решение вопроса о признании нас не полноправными членами Съезда мы считаем неправильным и проведённым с нарушением элементарных условий, ибо голосование производилось лишь представителями территориальных Съездов[11], без достаточного обсуждения и даже с недопустимой попыткой заглушить речи наших представителей обструкцией.

5) По существу же считаем лишение нас правомочного участия на территориальном Съезде одной из самых тёмных страниц русского профессионального движения.

6) По поводу выработки форм общего объединения всех железнодорожников, которого мы отнюдь не отрицаем, а приветствуем и лишь стремимся гармонически связать с организациями по отдельным профессиям мы, вследствие удаления нас со Съезда лишены возможности осветить и защитить проект общего объединения, который по нашему глубокому убеждению явился бы вернейшим средством к устранению ж[елезно-]д[орожной] разрухи.

7) Мы считаем, что отринувши наше предложение принять участие в работах ж[елезно-]д[орожного] Съезда полноправными членами. Представители территориальных Съездов внесли раскол в объединение железнодорожников столь необходимое в настоящий тяжёлый момент грозных событий в нашей родине.

8) Мы считаем необходимым всеми мерами поддерживать и защищать развитие профессиональных ж[елезно-]д[орожных] Союзов и самое широкое их объединение.

9) Созываем в ближайшем будущем Всероссийский съезд ж[елезно-]д[орожных] профессиональных Союзов, а для подготовки к нему и рассмотрения неотложных вопросов, объявляем себя конференцией профессиональных ж[елезно-]д[орожных] Союзов и открываем её занятия с 18 сего июля[12].

10) Приглашаем всех товарищей упомянутых в пункте 2 принять участие в занятиях указанной подготовительной конференции ж[елезно-]д[орожных] профессиональных союзов.

11) Осведомляем немедленно обо всём вышеизложенном Временное Правительство и все Демократические организации, руководящие жизнью страны, осведомляем наших товарищей железнодорожников на местах, а также // (с. 114) посылаем в соответствующие учреждения наших делегатов для защиты и проведения в жизнь наших начинаний.

(Подписи)

Москва, 18.07.1917»

(Труды конференций профессиональных железнодорожных союзов (в Москве 20 июля – 5 августа 1917г.). – Пг.: Типо-литография инж. М.С. Первона, 1917. - С. 41-42; далее - «Труды..., ук.произв.»)

 

«Товарищи! Граждане-Железнодорожники!

Дело единения, строительство жизни нашей, спасение транспорта нарушены.

Скажем прямо: дело и судьбы железнодорожников в опасности!

Разрушение начавшегося строительства и открытый сознательно умышленный раскол в нашу семью железнодорожников, которая должна быть единой и сплочённой, внёс Съезд территориальных партийных[13] организаций именующий себя «Всероссийским железнодорожным Съездом», открывший свои действия в Москве 15.07.1917 [года].

Товарищи и Граждане. Мы, выборные и облечённые[14] вашим доверием, непосредственно и лично участвующие в тяжёлой и ответственной работе по перевозке людей и грузов на железных дорогах, мы вышедшие из вашей среды, знающие ваши нужды, печали и ваши надежды на лучшее будущее, мы болеющие душой за общее народное дело железнодорожного транспорта - предложили вышеуказанному Съезду свой путь, знания и энергию на дело спасения родины, и в частности, такого человеческого существования и труда всех нас пролетариев на железных дорогах, при которых только и может правильно и успешно вестись железнодорожное хозяйство.

В ответ на наши справедливые и терпеливые просьбы и надежды мы получили от именующего себя «Всероссийским Съездом железнодорожников» отказ в равноправном участии в ответственных работах Съезда.

Мало того. Вопрос нашего бытия, как самоопределившихся профессиональных организаций, поставлен на карту, так как партийные группы Съезда заняли определённо // (с. 115) отрицательное и даже враждебное отношение к объединению железнодорожников на профессиональных началах.

Совершившемуся способствовали, углубляли и развивали не мы люди труда и дела, а, не имеющие никакой связи с работой и жизнью железных дорог, пришедшие строить одним словом то могучее и мощное здание, которое должно вместить и принять под свою сень и охрану весь железнодорожный труд, весь железнодорожный пролетариат.

Принимая во внимание сказанное, учитывая гражданскую ответственность всех нас перед родиной в страшный миг её существования, памятуя, что вы, товарищи, послали нас с наказом работать, а не слушать потоки красивых речей, мы объединили профессиональные железнодорожные союзы: Всероссийский Профессиональный Союз паровозных бригад; В[сероссийский] П[рофессиональный] С[оюз] кондукторских бригад; В[сероссийский] П[рофессиональный] С[оюз] агентов по передаче груза; В[сероссийский] П[рофессиональный] С[оюз] составителей, сцепщиков; В[сероссийский] П[рофессиональный] С[оюз] стрелочников, проводников и т[ак] д[алее]; Союз технических бригад по вагонному делу; Союз инженеров и техников; Союз весовых техников; Союз погрузных дворов.

Объединившись, мы объявили себя с 20-го июля с[его] г[ода] конференцией по подготовке Всероссийского Съезда Профессиональных Железнодорожных Союзов, который установит окончательно объединение железнодорожников на тех началах, которые диктует сама жизнь, т[о] е[сть] Профессиональных.

Происходящий же ныне съезд, созванный по принципу территориальности, как вы сами видели и видите по деятельности центральных комитетов на местах, не есть оружие[15] жизни и нужд железнодорожника. Съезд этот не является тем авторитетным и правомочным демократическим органом, который способен властно и авторитетно защищать, как самоё железнодорожное дело, так и условие жизни и труда, нас пролетариев.

Товарищи! При организации союза на территориальных началах во все правомочные органы (комитеты и съезды) выбираются люди вне зависимости от того дела, которое они делают, вследствие чего получается полное  // (с. 116) смешение и забвение многих отраслей железнодорожного труда и экономических нужд. Напр[имер]: конторщик или типографский рабочий совершенно не может определить и защитить нужды дела паровозных бригад и кондукторских бригад, стрелочников и пр[очее] пр[очее]. Да это и естественно. Конторщик, рабочий или акушерка могут осветить, улучшить и защитить только дело своей профессии. А между тем ныне они нередко берут на себя решение дела и судьбы всех железнодорожников.

Товарищи и Граждане! Помните, что даже и люди чистые, честные и идейные могут заблуждаться в чужом для них деле. Помните, что заблуждения этих людей ведут нас к тому же мрачному и безответственному положению, в котором мы были раньше.

Товарищи к объединению. Не допустим раскола. Мы все дети одной семьи и все поддержим друг друга.

Конференция Профессиональных Железнодорожных Союзов.

Москва, 25 июля 1917 г.»

(«Труды...», ук.произв., с. 43-44)

 

«г[осподину] Министру Председателю

15-го июля сего года в Москве открылся Всероссийский Железнодорожный Съезд, на который прибыли в числе других делегатов и представители Всероссийских Профессиональных Железнодорожных Союзов, которые, имея на руках вполне законченный разработанный материал по вопросу о настоящем тяжёлом положении транспорта хотели все свои силы и знания положить на дело скорейшего устранения разрухи и поднятия транспорта на должную высоту.

Большинство съезда не пожелало дать нам право решающего голоса, не пожелало нас выслушать и проявило явную недоброжелательность к профессиональным организациям.

// (с. 117) Всё это, а также и увлечения Съезда общими вопросами, а не вопросами транспорта, решение коих требует немедленно родина, заставило нас, представителей профессий двигающих вагоны по рельсам, покинуть Съезд и образовать самостоятельную Конференцию профессиональных союзов, целью которой в первую очередь является улучшение транспорта.

В виду изложенного, а также в виду того, что за нашим уходом на Съезде, по нашему мнению, остались представители, главным образом, второстепенных железнодорожных профессий (врачей, конторщиков, присяжных поверенных, кассиров и др[угих]). Мы просим Вас, Министр Председатель, и в лице Вашем всё Временное Правительство признать нас правомочным представительством Железнодорожных Профессиональных Союзов и дать нам право и возможность закончить нашу работу.

Уполномоченные 10-ти объединённых Всероссийских Профессиональных Союзов в лице Представителей Паровозных бригад Н. Федотов. Кондукторов Морозов. Технических бригад по вагонному делу Кузнецов. Стрелочников, сцепщиков, составителей Миткин. Инженеров и техников Науман. Коммерческих агентов и работников по передаче грузов и обмену вагонов Беляков».

(«Труды...», ук.произв., с.45)