1919 год вошел в историю российского профдвижения как самый напряжённый в его военно-мобилизационной работе, участии в формировании Красной Армии, создании вооружённых рабочих отрядов и борьбе с объединёнными силами стран Антанты и белогвардейских армий. Уже к началу 1919 года против Советского государства были сосредоточены на востоке, юге и северо-западе войска интервентов и белогвардейцев численностью более 1 млн. человек. Главную опасность в этот период представляла 400-тысячная армия Колчака, захватившая Сибирь, Урал и развернувшая наступление на волжские города.
В такой непростой обстановке проходила подготовка к II Всероссийскому съезду профсоюзов. В это же время возобновилась межпартийная борьба после того, как в ноябре—декабре 1918 года вновь была легализирована деятельность наиболее массовых оппозиционных партий: меньшевиков (официальное название РСДРП) и правых эсеров[1]. Одновременно была возобновлена деятельность левых эсеров, анархистов, анархо-синдикалистов и других крайне левых течений, которые также подвергались преследованиям с лета 1918 года. Меньшевики даже сумели 27 декабря // (с. 100) 1918 года — 1 января 1919 года провести Всероссийское партийное совещание, на котором 34 делегата рассмотрели весь комплекс стратегических и тактических проблем[2], включая вопрос о задачах партии в области профессионального движения. В общем плане на совещании была подтверждена профсоюзная платформа, в основе которой лежали три известных принципа: независимость, самостоятельность и самоуправление всех рабочих организаций. Из двух известных течений внутри меньшевизма верх одержала более умеренная группировка интернационалистов, возглавляемая Л. Мартовым и поддерживавшим его в то время Ф. Даном.
Суть их взглядов на современное профдвижение по-прежнему заключалась в том, чтобы проводить политику, свойственную конструктивной оппозиции, т[о] е[сть] демократическими методами добиваться реставрации той модели профсоюзов, которая была положена в основу решений III Всероссийской конференции профсоюзов России.
В условиях реально существующего разномыслия в лагере большевиков руководство партии предприняло решительные шаги, чтобы установить жёсткий контроль за действиями своих членов — активистов профдвижения. Так, на заседании Бюро ЦК РКП(б)[3] 17 декабря 1918 года при рассмотрении вопроса о съезде профсоюзов, который первоначально планировался на 5 января 1919 года, было принято решение потребовать от ВЦСПС[4], чтобы его члены заранее подготовили тезисы всех докладов и представили их на утверждение ЦК партии[5]. 16 января 1919 года (в день открытия съезда) ЦК РКП(б) утвердил с поправками проекты резолюций по важнейшим вопросам, которые предполагалось обсуждать на профсоюзном форуме, и поручил Н.И. Бухарину возглавить работу комфракции[6] съезда, а В.И. Ленину — выступить на пленарном заседании по центральному пункту повестки дня — «О задачах профсоюзов»[7].
Таким образом, в преддверии созыва II профсоюзного съезда страны все политические силы активизировали свою деятельность в профдвижении и прилагали значительные усилия для того, чтобы оказать на него максимально возможное воздействие.
После неоднократных переносов 16 января 1919 года в Москве открылся II Всероссийский съезд профсоюзов, работа которого продолжалась 10 дней. На нём присутствовало 779 делегатов, из которых с решающими голосами было 648, а с совещательными— 131 человек. Делегаты представляли по официальным данным 3422 тыс[яч] членов профсоюзов. Фактически же они представляли значительно меньшее количество членов союзов, поскольку в число 3,4 млн. были необоснованно включены 450 тыс[яч] железнодорожников, 200 тыс[яч] водников и 100 тыс[яч] почтово-телеграфных служащих, у которых ещё не было создано собственно профсоюзных организаций (Всепрофжель[8], Цеквод[9] и Потель[10] не входили в состав ВЦСПС).
// (с. 101) Кроме того, в число 3,4 млн. членов автоматически были включены 711 тыс[яч] текстильщиков (практически все работники отрасли), поскольку здесь первыми перешли на формальное обязательное членство в союзе[11]. Так что реальный подсчёт числа членов профсоюзов, делегаты от которых присутствовали на съезде, может дать цифру около 2 млн. человек. Именно эта цифра фигурирует в материалах съезда, хранящихся в архиве. По данным местных союзов, суммарная численность их членов составляла ко времени II съезда 1 млн. 925 тыс[яч] 100 человек[12]. Умышленное завышение численности членов профсоюзов понадобилось, по-видимому, для того, чтобы, во-первых, показать поступательное движение, и, во-вторых, чтобы обеспечить надёжное большинство за комфракцией съезда.
На съезде профсоюзов присутствовали делегаты только из 6 регионов страны: центральный промышленный район — 390 человек (т[о] е[сть] половина), Поволжье — 174, Северная область — 129, Западные области — 44, Южные области — 37, Украина — 5[13]. Совершенно отсутствовали представители от Сибири, Кавказа, Донецкого угольного бассейна, что объяснялось главным образом военными действиями в этих районах. Делегаты представляли союзы из 82 городов, общее количество профобъединений составляло 30. Наиболее крупные отраслевые профобъединения представлены в таблице[14].
Таблица
Отраслевые профобъединения
|
По данным всероссийских объединений
|
По данным местных союзов
|
Текстильщики
|
711 000
|
711 000
|
Металлисты
|
400 000
|
270 000
|
Кожевники
|
225 000
|
89 700
|
Торгово-промышленные служащие
|
200 000
|
224 000
|
Швейники
|
150 000
|
46 500
|
Пищевики
|
140 000
|
42 600
|
Строители
|
120 000
|
42 500
|
Обращает на себя внимание тот факт, что по данным с мест количество членов профсоюзов явно расходилось с данными центральных органов и единственным исключением является только союз торгово-промышленных служащих, который по численности вплотную приблизился к такому мощному профобъединению, как профсоюз металлистов.
// (с. 103) Внимательное знакомство со всеми материалами съезда и периодическими изданиями различной ориентации даёт основание утверждать, что в его работе принимали активное участие представители 10 политических партий: 1) РКП(б), 2) РСДРП (интернационалистов), 3) Российская партия независимых социал-демократов левых интернационалистов — РПНСД (л.и.), 4) РСДРП (меньшевики), 5) Бунд, 6) Еврейская социал-демократическая рабочая партия — ЕСДРП (Поалей Цион), 7) правые эсеры, 8) левые эсеры, 9) эсеры-максималисты, 10) анархо-синдикалисты. Следовательно, в российском профдвижении к началу 1919 года наличествовал практически весь спектр партий, которые участвовали в общественно-политической жизни страны.
Со всей определённостью можно утверждать, что партии, представленные на съезде, разбились на четыре блока. Первый и самый многочисленный был представлен фракцией коммунистов, сочувствующих им и части беспартийных. Второй блок составили малочисленные группы трёх партий: левых эсеров, эсеров максималистов и анархо-синдикалистов. Их объединил леворадикальный, явно анархо-синдикалистский подход к перспективам развития профсоюзного движения. Третий блок «интернационалистов», названный М. Томским «лояльной оппозицией», был представлен делегатами от двух партий — РСДРП(и) и РПНСД(л.и.). Наконец, четвёртый блок политических сил — сторонники «самостоятельности и независимости профессионального движения» представлял открытую оппозицию комфракции. В его состав входили делегаты от РСДРП(м), Бунда, ЕСДРП (Поалей Цион) и правые эсеры[15]. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что внутри этого блока была организационно оформлена самостоятельная фракция меньшевиков, которая регулярно проводила свои собственные собрания, вырабатывала единую тактику поведения. Например, именно на фракционном собрании меньшевиков накануне обсуждения на пленарном заседании съезда в принципиальном плане рассматривался вопрос о задачах профсоюзов. С докладами выступили представители двух групп: от меньшевиков (т[о] е[сть] сторонников «непримиримых») В. Гриневич и от большинства (т[о] е[сть] приверженцев Л. Мартова) Ф. Череванин. Оба докладчика решительно защищали идею независимости союзов, признавали пагубность политики огосударствления и превращения профсоюзов в управленческие органы. Однако, если первый резко отрицательно относился к участию профсоюзов в государственных органах, регулирующих промышленность, то второй признавал необходимость такого участия, но только при условии, что профсоюзы не будут принимать на себя руководство регулирующими органами и полную ответственность за их деятельность. При голосовании за тактику «непримиримой оппозиции» высказалось 9 человек, а сторонников «конструктивной оппозиции» оказалось 22 человека[16]. Чтобы избежать возможной коалиции правых меньшевиков // (с. 104) и правых эсеров, на собраниях блока «независимых» «умеренные» меньшевики, памятуя об истории движения уполномоченных, добились принятия такого положения, при котором все меньшевики без различия во взглядах обязаны были впредь на всех собраниях проводить заранее согласованные решения.
В целом, собраниям фракций и блоков на съезде отводилось важное место. При принятии регламента было оговорено, что пленарные заседания будут проводиться с 16 до 22 часов, а в первой половине дня — секционные (всего работало 4 секции) и фракционные совещания.
Одним из самых запутанных и до сих пор окончательно не разрешённых вопросов является численность фракций и блоков на съезде. Дело в том, что мандатная комиссия не требовала при заполнении анкет обязательного указания партийной принадлежности. Подсчёт же анкет, в которых содержалась данная информация (из 543 делегатов членов РКП(б) было 374, сочувствующих им — 75, левых эсеров — 15, анархистов — 5, интернационалистов — 18, бундовцев — 4, меньшевиков — 29 и беспартийных — 23), был проведён без выделения делегатов с решающими и совещательными голосами. 236 человек, т е. около 33%, не указали своей партийной принадлежности. И это говорит о многом. В условиях, когда лишь несколько недель прошло с момента легализации многих партий, это становится вполне объяснимым. Численность делегатов — членов РКП(б) и сочувствующих им составляла 54% от общего состава депутатского корпуса, а собственно коммунисты — 48%. Анализ документов, относящихся к профсоюзному съезду, позволяет определить примерный численный состав политических блоков. В первый — коммунистический — входило около 450-500 делегатов с решающими и 1 совещательными голосами, во второй — свыше 20, в третий — 52, в четвёртый — 70-80[17].
Об активности политических блоков на съезде можно судить по выдвижению ими резолюций. Первый блок вносил свои проекты резолюций по всем 11 обсуждавшимся вопросам, второй — внёс на голосование 3 резолюции, третий — 5 (в остальных случаях поддерживал коммунистов) и четвёртый— 10 резолюций. Обладая подавляющим большинством голосов, коммунисты сумели провести на съезде все свои предложения.
Наряду с обсуждением отчёта ВЦСПС, делегаты заслушали доклады и приняли резолюции: По организационному вопросу. О нормировании труда и зарплаты. О культурно-просветительной деятельности профсоюзов. Об охране труда и социальном обеспечении. О рабочем и государственном контроле. О взаимоотношениях профсоюзов и Наркомата труда. Об участии профсоюзов в организации производства. Профсоюзы, продовольствие и кооперация. Но, несомненно, как и прежде, центральным был вопрос «О задачах профсоюзов», при обсуждении которого развернулась // (с. 105) основная и принципиальная борьба. Все четыре блока политических партий отстаивали своё видение места и роли профсоюзов.
От блока коммунистов и им сочувствовавших впервые в истории всероссийских профсоюзных съездов и конференций с большим докладом по данной проблеме выступил лидер государства и партии В.И. Ленин. Он попытался объединить все известные позиции, которые проповедовались накануне съезда различными группами большевиков. С одной стороны, следуя теоретическим обоснованиям дооктябрьской поры, Ленин подтвердил неизбежность курса на огосударствление профсоюзов для того, чтобы они могли принять энергичное участие в работе советской власти путём непосредственного вхождения во все государственные органы, в организации контроля над действиями последних в создании новых органов учёта, контроля и регулирования всего производства и распределения[18]. Но одновременно В.И. Ленин акцентировал внимание делегатов съезда на том, «что если бы сейчас профсоюзы попробовали самочинно взять на себя функции государственной власти, из этого вышла бы только каша»[19], так как массам недоставало опыта, не хватало знаний и умений. Поэтому первоочередной задачей, которая должна стоять перед профсоюзами на этапе перехода от капитализма к социализму, считал Ленин, являлась задача превращения их в органы воспитания широчайших масс трудящихся для управления на практике государством, хозяйством, промышленностью, производством. Таким образом, большевики и их лидер, косвенно признавая неудачу в деле ускоренного превращения профсоюзов в госорганы, объясняли данный факт не ошибками в выборе самой модели развития профдвижения, а болезнью роста союзов, неподготовленностью их членов к выполнению сугубо государственных функций. Именно это положение было зафиксировано в предложенной резолюции: «Весь процесс слияния профсоюзов с органами государственной власти […] должен явиться как совершенно неизбежный результат их совместной теснейшей и согласованной работы и подготовки профсоюзами широких рабочих масс к делу управления государственным аппаратом и всеми хозяйственными регулирующими органами»[20].
Блок крайне левых сил (эсеро-анархо-синдикалисты), воспринимая тезис большевиков, что в стране начал закладываться фундамент социализма, выступил, как и прежде, против «государственно-профессиональных союзов» и насилия по отношению к самодеятельному рабочему движению. В своей резолюции крайне левые предлагали ускорить процесс организованного оформления профессионально-производственных союзов с тем, чтобы все вопросы производства и управления экономикой полностью находились в руках самих трудящихся, объединённых в эти организации[21]. «Лояльная оппозиция» устами своего лидера С.А. Лозовского, выступавшего с содокладом, в проекте резолюции по основному вопросу повестки // (с. 106) дня съезда попыталась, опираясь на анализ годичной практики, доказать, что «в области передачи функций органов управления профсоюзам, огосударствления профсоюзов, мы[…] потерпели полное и жестокое поражение»[22]. Главная стратегическая ошибка большевиков, считал Лозовский, состояла в том, что неверно были определены темпы перехода к социализму. В действительности же, страна находилась лишь в самом начале социального переворота, а огосударствление союзов могло произойти только на его конечной стадии. Исходя из этого, Лозовский предлагал категорически отвергнуть огосударствление союзов на весь переходный период и противопоставить этой пагубной политике самостоятельность профсоюзов, которые при этом условии смогут защитить правовые и экономические интересы пролетариата, в тесном сотрудничестве с Советской властью примут участие в регулировании и организации производства[23]. Убедительная победа мартовцев на фракционном собрании предопределила также их преобладание в политическом блоке «независимцев». В отличие от I профсоюзного съезда сторонники непримиримой оппозиции большевикам в профдвижении В. Гриневич, М. Кефали, П. Колокольников и другие вынуждены были строго соблюдать партийную дисциплину и не выступали с изложением своей позиции.
От группы «независимых» с докладом по главному вопросу вновь выступал Ю. Мартов. За год в его взглядах произошли весьма существенные подвижки, хотя в целом они по-прежнему соответствовали тактике «конструктивной оппозиции». В январе 1919 года лидер умеренных меньшевиков вновь говорил о необходимости придерживаться принципа независимости профсоюзов. Правда, аргументы он использовал иные. В стране утвердилась, по сути, рабоче-крестьянская власть, а интересы этих двух классов совпадали далеко не во всём. Самостоятельность и независимость нужны были профсоюзам для того, чтобы защищать особые интересы рабочих не только от сохранившихся ещё предпринимателей, но и от неоднородной государственной власти[24].
В записях Ю. Мартова, обнаруженных уже после его смерти и относящихся к рубежу 1918-1919 годов, содержались глубоко продуманные им доводы: профсоюзы «должны сохранять полную независимость от органов социалистического государства, представляя в системе такого государства элемент самоуправления и парализуя тем самым всякие тенденции бюрократизации и капральства в социализме. Социалистическое воспитание широких масс, охваченных этими организациями, должно совершаться путем свободной идейной борьбы и опытных уроков участия профсоюзов […] в руководстве социализированною промышленностью, а не путём утверждения внутри этих организаций диктатуры революционного меньшинства, отменяющего или фальсифицирующего право свободного голоса масс и сохраняющего своё господствующее положение в широких рабочих // (с. 107) организациях средствами террора...»[25]. Через несколько месяцев Ю. Мартов предельно точно сформулировал свое кредо: независимость профсоюзов является абсолютной ценностью, на неё не влияет характер государственной власти[26]. Следовательно, настаивая на невозможности огосударствления профсоюзов, меньшевики по-прежнему считали этот путь тупиковым.
На II профсоюзном съезде в докладе Ю. Мартова и в предложенной им резолюции явно просматривались шаги в сторону достижения компромисса с большевиками во имя спасения революции. Наряду с осуществлением профсоюзами своих защитных функций, резолюция предполагала привлечение союзов «к участию в органах регулирования, организации и управления производством» в виду катастрофического состояния народного хозяйства[27]. Однако все усилия меньшевиков оказались тщетными. Ни на какое соглашение большевики идти не собирались. В результате голосования четырёх проектов резолюций по вопросу «О задачах профсоюзов» итоги оказались следующими: за резолюцию левых эсеров, максималистов и анархо-синдикалистов проголосовало 9 человек, «независимцев» — 30, интернационалистов — 37, большевиков — 430 при 2 воздержавшихся[28].
Синдикалистская по своей сути направленность была положена в основу всех остальных решений, которые были приняты на съезде. Он призвал поднять производительность труда и быта трудящихся, усилить роль профсоюзов в осуществлении бесплатного обучения, внешкольного образования и профессионально-технического обучения. Съезд подтвердил решения I съезда профсоюзов об основной ячейке союзов на предприятии — ФЗК[29]; утвердил производственный принцип построения профсоюзов, постановил объединить в едином профсоюзе рабочих и служащих, занятых на одном предприятии; установил структуру профорганов в соответствии с административным делением (уездные, губернские, краевые, республиканские отделения союза), исключая профсоюзы металлистов, текстильщиков и другие, структура которых строилась в соответствии с районированием промышленности. По решению съезда ВЦСПС получил право распускать ЦК и правления профсоюзов, не выполнявших решения съезда профсоюзов или нарушавших общие организационные принципы профдвижения, а также созывать внеочередные съезды и конференции, т[о] е[сть] ВЦСПС превратился в промежутке между съездами в высший руководящий орган профсоюзов.
Съезд избрал новый состав президиума—так стал называться Исполком — из 8 коммунистов (М. Томский, В. Шмидт, Н. Глебов, Ф. Озол, В. Косиор, Б. Козелев, Я. Рудзутак и Ю. Лутовинов) и одного социал- демократа интернационалиста (С. Лозовский)[30]. В конце января на пленарном заседании состоялись выборы всех руководящих работников ВЦСПС. Председателем вновь стал М. Томский, секретарём — В. Косиор, // (с. 108) казначеем — Ф. Озол, зав[едующим] инструкторско-организационным отделом — С. Лозовский и т[ак] д[алее][31].
Таким образом, II съезд профсоюзов страны продолжил линию коренного изменения сущности и задач профсоюзов в условиях Советской власти, подтвердил неизменность курса на постепенное огосударствление союзов. Неверно определив истоки проявления болезненного состояния самых массовых организаций трудящихся, ошибочно была выбрана и тактика лечения. Весьма симптоматичным в этой связи может показаться объявление, напечатанное в «Правде» в последний день работы профсоюзного форума: «Сегодня закрывается II съезд профсоюзов, а вечером его делегатов будет встречать Художественный театр, который специально для них даст спектакль “На дне”»[32]. Трудно сказать, у многих ли деятелей профдвижения и политических лидеров возникла ассоциация между названием горьковской пьесы и положением дел в профсоюзах.
В течение января — февраля 1919 года и в Москве прошли всероссийские съезды ряда профсоюзов: пищевиков, строителей, текстильщиков, металлистов и других. На них были приняты решения в том же ключе, что и на II Всероссийском съезде профсоюзов, так как везде комфракции были самыми многочисленными. Так, из 187 делегатов-металлистов (162 с решающими и 25 с совещательными голосами), представлявших 354743 члена профобъединения (на съезде в январе 1918 года делегаты представляли 672342 члена), большевиков и им сочувствующих было 121, представителей от других партий — 20, остальные — беспартийные, которые, как правило, примыкали к правому крылу[33].
Весной 1919 года в общероссийское профдвижение влились профсоюзы Украины, Белоруссии и Литвы, в июле — Туркестана.
В первой половине года при активном содействии со стороны ВЦСПС создали свои полноценные всероссийские профобъединения железнодорожники[34], сельскохозяйственные работники, работники искусства и медико-санитарного труда и другие. Красным печатникам при поддержке РКП(б) удалось создать вначале параллельный Всероссийский союз рабочих полиграфического производства[35], а в августе фактически захватить Всероссийский союз рабочих печатного дела, который долгое время являлся оплотом «независимцев». После этого центр сопротивления сторонникам леворадикальной модели развития профдвижения сосредоточился в профсоюзе печатников Москвы.
Ослабление позиций правосоциалистических партий происходило не вследствие их идейно-теоретического поражения, а по причине очередного всплеска политического противостояния, новой волны репрессий против меньшевиков, правых и левых эсеров и других со стороны большевиков. В феврале — марте 1919 года органы ВЧК провели многочисленные аресты лидеров этих партий. Только в Москве в течение нескольких дней // (с. 109) в конце марта были арестованы 93 оппозиционера (Ф. Дан, Ю. Мартов и другие), повсеместно закрыты меньшевистско-эсеровские газеты. РКП(б) опасалась, что легальная деятельность партий, сохранивших определённый вес в профсоюзах, может в недалёком времени принести свои плоды. Активизация же их работы в массах была очевидна: в феврале 1919 года заявило о себе бюро сторонников единства и независимости профдвижения, избранное на собрании делегатов II съезда профсоюзов от правосоциалистических партий, в марте ЦК РСДРП предпринял попытку воссоздать партийную группу из всех социал-демократов, работавших в профсоюзах столицы[36].
Большевики стремились любыми средствами сохранить своё влияние в массовом профсоюзном движении. Достижению этой цели должна была способствовать, в частности, новая партийная программа, принятая на VIII съезде РКП(б) в марте 1919 года. В ней была заложена леворадикальная концепция развития профсоюзов, которой придерживались лидеры большевиков. При непосредственном участии В.И. Ленина в экономическом разделе основного партийного документа было записано, что «организованный аппарат обобществленной промышленности должен опираться в первую голову на профессиональные союзы», а те в свою очередь «должны прийти к фактическому сосредоточению в своих руках всего управления всем народным хозяйством как единым хозяйственным целым»[37]. Революционный синдикализм — опасная болезнь — по-прежнему оставался главным препятствием на пути успешного развития и укрепления молодого профессионального движения страны.
[1] То есть членов Партии социалистов-революционеров. – В.Б.
[2] Партийное совещание РСДРП. 27 декабря 1918 - 1 января 1919 г (резолюции). - М., 1919. - С. 7.
[3] Российской коммунистической партии (большевиков). – В.Б.
[4] Всероссийского центрального совета профессиональных союзов. – В.Б.
[5] Известия ЦК КПСС. - 1989. - № 6. - С. 168.
[6] Коммунистической фракции. – В.Б.
[8] Правильное написание – Всопрофжель (Всероссийский совет железнодорожных профессиональных союзов). Он возник весной 1918 года и являлся полноценным объединением союзов, строившихся по профессиональному или «цеховому» принципу. – В.Б.
[9] Центральный комитет водников. – В.Б.
[10] Потель – расхожее название профобъединений почтовиков и телеграфистов. В течение 1918 года большевики последовательно громили организации антисоветского Всеропочтеля – Всероссийского почтово-телеграфного союза. Параллельно с этим они строили собственный «красный» профсоюз - Всероссийский пролетарский профессиональный союз работников почты, телеграфа и телефона и перевозки почт по железным дорогам. Таким образом, неправомерно утверждение о том, что у почтовиков и телеграфистов к началу 1919 года не было создано «собственно профсоюзных организаций». – В.Б.
[11] ГАРФ. Ф. 5451. Оп. 3. Д. 19. Л. 5.
[15] Мысль. - 1919. - № 5. - С. 198.
[16] Всегда вперёд. - 1919. - 22 января.
[17] Пролетарий. - 1919. - № 5-6. - С. 14.
[18] Ленин В.И. Полн. собр. соч. – Т. 37. - С. 445.
[20] II Всероссийский съезд профсоюзов. 16-25 января 1919 г. Стеногр. отчет. Ч. 1 (Пленумы). - М., 1921. - С. 97.
[24] Там же. - С. 58, 76, 78.
[25] Социалистический вестник. - 1927 - № 7. - С. 9-10.
[26] ГАРФ. Ф. 5451. Оп. 1. Д. 309. Л. 50.
[27] II Всероссийский съезд профсоюзов... - С. 77.
[29] Фабрично-заводских комитетах. – В.Б.
[31] Профессиональный вестник. - 1919. - № 2. - С. 28.
[32] Правда. - 1919. - 25 января.
[33] Металлист. - 1919. - № 1-2. - С. 15.
[34] В феврале-марте 1919 года всероссийские железнодорожные профсоюзы образовали отраслевой Всероссийский профессиональный (производственный) союз рабочих и служащих железнодорожного транспорта во главе с Цекпрофсожем. – В.Б.
[35] I Всероссийский съезд союза рабочих полиграфического производства (2-7 мая 1919 г.). Протоколы и постановления съезда.
[36] Всегда вперёд. - 1919. - 22 февраля; Рабочий интернационал. - 1919. - 11 марта.
[37] КПСС в резолюциях... Т. 2. - М., 1960. - С. 51.