§ 1

В 1922 г. А.А. Евдокимов и его жена приехали в Архангельск. Основанный голландскими купцами в 1583 г. на берегах Северной Двины, этот город до основания Петербурга в течение полутораста лет был единственным российским «окном в Европу». Местное население никогда не знало крепостного права. Значительную роль в жизни города играли иностранцы, селившиеся в лучшей части Архангельска, которая называлась «Немецкая слобода».

В начале ХХ в. городским головой Архангельска много лет был потомок тысячелетнего швейцарского рода Лейцингеров - Яков Лейцингер. В 1914 г. городским головой стал богатый купец голландского происхождения Вильгельм Гувелякен.

Вторым ферментом культуры на Архангельском севере была сначала царская, а потом советская политическая ссылка. В дореволюционное время политссыльные группировались вокруг созданного в 1908 г. Архангельского общества изучения Русского Севера (АОИРС).

Вклад этого общества (просуществовало до 1920 г., когда город был захвачен частями Красной Армии) в изучение Севера значителен. Судьбы его членов - известных и мало известных североведов - долгие годы оставались во мраке безвестности. Опыт работы и масштабы сделанного Обществом впечатляют.

Поскольку последний период жизни Андрея Андреевича Евдокимова связан с северным краеведением, то о нем надо рассказать подробнее, тем более, что это одно из многочисленных «белых пятен» в истории крупнейшего исторического региона России.

Планомерное уничтожение большевиками исторической памяти привело к тому, что само слово «Россия» с начала [19]20-х гг. стало исчезать из употребления. Все больше говорили о «мировой революции». Отечественная история была изъята из школьных программ и не преподавалась до середины [19]30-х гг. В провинциальных вузах под запретом были такие дисциплины, как отечественная история, историография, источниковедение, археология и др.

Трагическая судьба постигла краеведение, хотя в дореволюционной России оно переживало бурный расцвет. Уже в ХIX в. существовали 144 краеведческие организации, в начале нынешнего столетия возникли еще 102.

14 декабря 1908 г. в зале местной Городской думы состоялось торжественно открывшееся первое общее собрание членов Архангельского общества изучения Русского Севера. Инициатором его создания был инженер-технолог Владимир Андреевич Ленгауэр. В члены правления Общества выбрали семерых: И.В. Кривоногова (доктор медицины), В.А. Ленгауэра, П.Г. Минейко (инженер путей сообщения), Н.О. Пругавина (непременный член Архангельского губернского по крестьянским делам присутствия), Е.А. Сухина (выпускник Санкт-Петербургского университета), И.И. Толубеева (правительственный агроном Архангельской губернии) и А.Ф. Шидловского (Архангельский вице-губернатор), который стал председателем Правления Общества.

Пожизненными членами общества стали шестнадцать человек, среди них известный купец Израиль Исаакович Данишевский; действительными членами - 135 человек, в том числе В.В. Бартенев (сын известной революционерки Е.Г. Бартеневой, участницы Парижской коммуны и II Интернационала; с юных лет принимал он участие в революционной деятельности, неоднократно подвергался аресту; с 1907 года отбывал ссылку в Архангельске, работал здесь акцизным чиновником); из иногородних - известный литератор А.С. Пругавин, проживающий в Санкт-Петербурге, член III Государственной думы И.С. Томилов, студент Санкт-Петербургского университета Я.П. Леванидов (член- корреспондент Общества).

Отметим, что в апреле 1909 г., по примеру Архангельска, было создано краеведческое общество и в Вологде - «Вологодское общество изучения Северного края».

Сразу после организации архангельские краеведы энергично взялись за работу. Наладили издание журнала «Известия Архангельского общества изучения Русского Севера». Редактором его стал В.А. Ленгауэр, а первые номера вышли уже в 1909 г. Год спустя в «Известиях» опубликовал свои первые научные статьи будущий знаменитый социолог, уроженец Яренского уезда Питирим Александрович Сорокин, в то время - студент Петербургского университета. Издание журнала продолжалось и в годы войны, только из двухнедельника он перешел на ежемесячный выпуск. Свое существование журнал, как и само Общество, прекратил в 1920 г. с приходом большевиков.

Но вернемся к славному началу. Авторитет Общества рос очень быстро. В 1910 г. его почетными членами были легендарный исследователь Арктики, начальник Главного гидрографического управления генерал-лейтенант А.И. Вилькицкий, министр земледелия Российской империи, ближайший соратник П.А. Столыпина А.В. Кривошеин (в 1920 г. он возглавит правительство в Крыму, а затем уедет в эмиграцию), архангельский губернатор И.В. Сосновский (автор проекта реформы земского хозяйства на Севере). В Архангельское общество изучения Русского Севера вступили художник А. Борисов (летом он обычно жил в Вельске, а зиму проводил в Германии, откуда родом его жена); известный северный кооператор из Вельска А.Е. Малахов (в 1914 г. стал основателем и руководителем Союза кооперативов Важской области и журнала «Важская область», который информировал читателей о кооперативных делах, событиях в России и в мире. С победой большевиков журнал, конечно, был закрыт, а сам Малахов эмигрировал.

Вступали в Архангельское общество изучения Русского Севера петербуржцы. Здесь назовем художника С.Г. Писахова. За то, что в 1918 г. он встречал хлебом-солью иностранных «интервентов», ему при советской власти пришлось «пострадать», правда, гораздо меньше, чем другим членам АОИРС, которые в большинстве были просто- напросто расстреляны. Писахов же дожил до 81 года и, вероятно, был последним из оставшихся в живых членов Общества.

Из этой же плеяды Н.В. Пинегин - участник легендарной экспедиции Г. Седова. В 1920 г. Николай Васильевич бежал от красных в Константинополь, а затем в Берлин. Однако через три года, как и некоторые другие эмигранты, вернулся в Советский Союз, работал в Ленинградском арктическом институте, а в 1935 г., после убийства Кирова, был выслан из Ленинграда. Еще одно имя - К.Ф. Жаков: философ и писатель, первый из представителей коми профессор. После октябрьского переворота он оказался в эмиграции, а труды его в СССР - под запретом.

Северный край был традиционным местом ссылки. Многие ссыльные активно работали в АОИРС. В их числе - Н.Н. Суханов (Гиммер), ставший впоследствии автором первой многотомной истории русской революции. С группой других ссыльных он разработал материалы подворной переписи 1785 г. по Архангельской губернии (См[отрите]: Архангельская губерния по статистическому описанию 1785 года. Итоги подворной переписи. Изд-е Архангельского губернского статистического комитета. Архангельск, 1916. Предисловие и введение Ник. Гиммера).

Сосланный в Вологду социал-демократ В.Н. Трапезников опубликовал в «Известиях АОИРС» в 1911 г. свою первую научную работу «Очерк истории Приуралья и Прикамья в эпоху закрепощенья». Вскоре он стал одним из организаторов и руководителей Вологодского общества изучения Северного края.

А в Усть-Сысольске тем временем было создано местное отделение архангельского общества краеведов (в 1917 г. оно выделилось в самостоятельное, а вскоре вошло в состав вологодского).

АОИРС вело среди населения пропаганду за введение земства в губернии. Наиболее страстным приверженцем этой идеи был А.А. Иванов. Еще студентом он стал легендарной личностью. Приезжая сюда в командировки от Академии наук для собрания древностей Севера, он исходил пешком почти всю губернию, имел репутацию святого; неоднократно выступал на общих собраниях Общества с докладами о земстве, опубликовал на эту тему ряд книг.

В 1918 г. АОИРС исполнилось 10 лет. Отмечалась дата 19 августа на собрании членов Общества. Большевики были уже выбиты из Архангельска - при них провести юбилейное собрание вряд ли бы удалось. Еще бы: Архангельские краеведы выступили с резкой критикой изменнической по отношению к национальным интересам России политики большевистского правительства, заключившего с Финляндией договор, по которому ей уступалась западная часть Мурмана. При АОИРС было даже создано бюро «По охране целостности и жизненности интересов Севера», ставшее центром мобилизации общественности на сопротивление этим планам ленинского правительства. С представителями общественных организаций города члены бюро провели несколько собраний, выпустили воззвания с призывом к населению протестовать против аннексии Мурмана. Была также послана делегация в Москву... Повальные аресты и обыски в Архангельске шли, начиная с весны, и только низвержение власти большевиков 2 августа

1918 г. спасло деятелей Общества от ареста и расстрела чекистами. Однако обыск в помещении бюро большевики все-таки успели провести, они изъяли протоколы заседаний и многие другие материалы.

Всего к 19 августа 1918 г. в Обществе состояло 399 человек. 243 из них проживали в Архангельске.

За десять лет, благодаря инициативе и умению работать, архангельскими краеведами было сделано многое. При Обществе действовали комиссии: земская, родиноведения, комиссия по увековечиванию памяти М.К. Сидорова - золотопромышленника, одного из главных энтузиастов освоения Северного края, жертвовавшего свои капиталы на организацию научных экспедиций (один из членов Общества, А.А. Жилинский, издал о нем книгу).

В 1918 г. Архангельское общество изучения Русского Севера несет и первые потери, вызванные большевистским переворотом. Убит Александр Иванович Головин. В сентябре по постановлению губчека расстрелян арестованный еще в июле Яков Петрович Леванидов. Арестован и брошен в тюрьму А.Е. Малахов...

Напомним, что, несмотря на сложные условия гражданской войны, АОИРС удалось выпустить в 1918 и 1920 гг. по 12 номеров своего журнала, а с приходом большевиков Общество было ликвидировано.

В состав его правления на 1919 г. входили А.А. Ануфриев (1862 - 1939) (председатель), В.В. Бартенев и К.Н. Любарский (товарищи председателя), кандидатом в члены правления был С.Н. Городецкий. Последним председателем АОИРС был избран уже при большевиках (март 1920 г.) В.Ф. Држевецкий.

О В.Ф. Држевецком нам пока ничего выяснить не удалось. Что касается Виктора Викторовича Бартенева, то, по сведениям известного ленинградского историка И.С. Книжника-Ветрова, ныне покойного, был он в 1920 г., после прихода Красной Армии в Архангельск, увезен в составе большой группы (250 человек ) на остров (возможно, Ельники, где большевики творили расправу над своими противниками) и расстрелян. Известно, что свою революционную деятельность Бартенев начинал в студенческих социал-демократических кружках Петербурга вместе с М.И. Брусневым, Л.Б. Красиным, Р.Э. Классоном... Выданный провокатором Окладским, В.В. Бартенев был сослан в Обдорск, затем в Псков. К моменту архангельской ссылки экономист и историк Бартенев в своей политической эволюции сильно ушел вправо и придерживался практически кадетских взглядов. Он был близок с М.М. Ковалевским - лидером российского либерализма. В Архангельске при правительстве Н.В. Чайковского Бартенев редактировал официальную газету этого правительства, публиковал в ней передовые статьи. Они, видимо, и стали причиной его расстрела. По некоторым данным, за сохранение жизни В.В. Бартеневу хлопотал перед Лениным В.А. Классон, но безуспешно.

Касьян Николаевич Любарский (род. 1886) - москвич. По окончании университета приехал в Архангельск. В июле 1920 г., уже при советской власти в должности заведующего секцией музеев и охраны памятников искусства и старины, он был арестован Архангельской ЧК за то, что «в 1918 году при разгрузке на Экономии утопил цельный ящик с принадлежностями орудий, а когда пришли французы, то указал, где таковой находится». Следствие длилось семь дней. 30 июля 1920 г. Архангельская губчека вынесла решение: К.Н. Любарского расстрелять.

С.Н. Городецкий, архангельский старожил, кадет, член Временного правительства Северной области, от большевиков ускользнул.

По обвинению в участии в земско-городском совещании в мае 1920 г. был расстрелян Сергей Федорович Гренков, исполнявший одно время (при отсутствии П.Г. Минейко) обязанности председателя общества краеведов.

Умер А.С. Пругавин - уроженец Архангельска, автор подробного описания Шлиссельбургской тюрьмы («В казематах»), знаменитый исследователь русского сектантства; он был также одним из основателей партии народных социалистов.

Расправились с Андреем Николаевичем Поповым - библиотекарем АОИРС, который, по словам старейшей жительницы Архангельска Ксении Петровны Гемп, лично хорошо знавшей Попова, был одним из самых крупных знатоков Севера. Попов был арестован Архангельской ЧК вместе с В.В. Бартеневым и еще четырьмя подозреваемыми в марте 1920 г. «за контрреволюционную деятельность». Бартенева расстреляли, а «контрреволюция» библиотекаря А.Н. Попова на расстрел тогда не потянула, но в 1935 г. подходящий случай подвернулся. В областной библиотеке к 75-летию А.П. Чехова была устроена выставка. Получилось так, что одна из представленных на ней книг - «Революционные силуэты» А.В. Луначарского - оказалась открыта на странице со словами: «Троцкий, конечно, был прав...».

Против научного сотрудника А.Н. Попова, ответственного за выставку, немедленно было возбуждено уголовное дело. При обыске у него нашли «контрреволюционную» литературу, припомнили, что он активный участник укрепления белогвардейской власти Чайковского на Севере. Еще вспомнили, что при Временном правительстве Северной области был он заместителем редактора «Правительственного вестника», активно сотрудничал в газете социалистов-революционеров «Возрождение Севера», а также вместе с А.А. Ивановым издал «Северный календарь-ежегодник на 1919 год». И вот по обвинению в «контрреволюционной агитации» А.Н. Попов был сослан на три года. Из ГУЛАГа он уже не вернулся...

Аналогична судьба Владимира Николаевича Трапезникова. Принадлежавший к меньшевистскому крылу социал-демократии, он неоднократно арестовывался царской полицией. В 1917-1918 гг. Владимир Николаевич возглавлял в Вологде группу «Единство» (плехановского направления), баллотировался от нее в Учредительное собрание. После того как в 1918 г. М. Кедров издал приказ об аресте «присяжного поверенного» В.Н. Трапезникова, он скрылся в Москву. (В том же году в Вологде была издана его книга «Наш край»). В Москве Трапезников работал юрисконсультом. В феврале 1922 г. за публикацию статьи «Твердые цены в XVII веке» в «Вологодском вестнике народого хозяйства» В.Н. Трапезников был обвинен в контрреволюционной агитации и по постановлению президиума ВЧК сослан в Архангельск. (Постановление утвердил знаменитый чекист И. Уншлихт). В марте 1923 г. он был арестован уже Архангельской ЧК. На этот раз - «за подпольную работу среди членов антисоветских партий, связь с политзаключенными в концлагерях Архангельской губернии и передачу им писем».

По всей видимости, В.Н. Трапезников каким-то образом сумел связать приехавшего в Архангельск представителя комитета помощи политзаключенным, который возглавляла в Москве Е. Пешкова, с узниками Архангельского и Пертоминского концлагерей, в частности, с Борисом Осиповичем Богдановым, хорошим его знакомым еще с 1910 г., когда они вместе отбывали ссылку в Вологде. (Богданов - видный социал-демократ, меньшевик - с февраля и до большевистского переворота 25 октября 1917 г. вместе с Ф. Даном, М. Бройдо, А. Гоцом, М. Либером и В. Филлиповским руководил работой Петроградского Совета). В уголовном деле Трапезникова сохранилась записка Богданову в Пертоминский концлагерь:

«Борис Осипович!

Ваше письмо я получил и все Ваши поручения, как содержащиеся в нем, так и полученные из лагеря, исполнены. Все передано Вашей супруге. По моим сведениям, она собирается приехать сюда и к Вам, но думаю, что немного эту поездку задержит распутица. Пишите, что Вам нужно. Мы все Ваши поручения исполним.

Адрес: Троицкий, 70, кв. 4.

Мой привет.

Владимир Трапезников»[1].

Вещественные доказательства «преступной» деятельности В.Н. Трапезникова, таким образом, у архангельских чекистов были, но арестованного затребовала Москва, а там в мае 1923 г. он был освобожден. Местом жительства «неугодный» избрал Архангельск, где 29 ноября 1924 г. был вновь арестован.

Сохранилась копия телеграммы его жены: «Москва. Кузнецкий мост, 16. Пешковой из Архангельска. Два месяца отказывают свидании. Срочно выхлопочите. Трапезникова».

Далее рукой Е. Пешковой: «Тов[арищу] Андреевой. Прилагая копию полученной телеграммы, прошу разрешить Трапезникову свидание с женой 26 января 1925 года. Е. Пешкова»[2].

Хлопоты жены и дочерей помогли. В.Н. Трапезников был освобожден. В том же 1925 г. в журнале «Каторга и ссылка» были опубликованы его воспоминания о революционной деятельности при царизме. В 1937 г. он был арестован органами НКВД в Перми, где тогда жил. Один из свидетелей по его делу заявил следствию: «Трапезникова я знаю как бывшего меньшевика, с его слов враждебно настроенного к советской власти. Причем эта враждебность проявляется в контрреволюционной агитации, направленной на дискредитацию руководства ВКП(б) и Советского правительства. В последних числах ноября в художественной галерее заявил в разговоре о выборах в Верховный Совет Советского Союза: “Всеобщих выборов фактически не будет. Общенародные выборы фактически превратятся в простое выдвижение кандидатур сверху. Кроме того, масса избирателей ненавидит большевиков и не пойдет на выборы. Все, кто не внесен в списки избирателей в выборах участвовать тоже не будут. Большевики их обманывают, что внесут в списки дополнительно”. Антисоветские высказывания я слышал от него и раньше».

Другой свидетель удостоверил, что В.Н. Трапезников и ряд других лиц возглавляли в Перми контрреволюционное меньшевистское подполье. Сам же «изобличаемый» на единственном допросе, когда следователь заявил: «Вы уличены показаниями», ответил: «Я их отрицаю. Участником революционной организации я не был. Никакой контрреволюционной работы не вел». Единственное, что признал Трапезников, - это то, что «до 1925 г. высказывал контрреволюционные взгляды. В то время я находился в меньшевистском окружении. Но с 1925 г. пересмотрел свое мировоззрение». На этом основании следователь и написал в обвинительном заключении, что В.Н. Трапезников «признал себя виновным в контрреволюционной агитации».

Арестован Трапезников был 7 декабря 1939 г., а уже 9 декабря (чекисты трудились, не покладая рук) тройка НКВД по Свердловской области заслушала дело по обвинению в том, что он «являлся участником ликвидированной контрреволюционной повстанческой организации в городе Перми, ставившей своей целью свержение советской власти путем вооруженного восстания. Распространял контрреволюционные провокационные слухи в отношении неизбежности поражения советской власти в войне. Дискредитировал новую Сталинскую Конституцию и выборы в Верховный Совет, призывая население к отказу от участия в голосовании». Тройка постановила: «Гражданина Трапезникова В.Н. расстрелять. Лично ему принадлежавшее имущество конфисковать».[3]

Еще раньше, в 1930 г., на этапе в Архангельск от истощения погиб 64-летний писатель и журналист, известный в дореволюционные годы исследователь Севера, уроженец Яренского уезда Иван Алексеевич Шергин. При царизме он неоднократно подвергался аресту. Не раз и при советской власти ЧК препровождала его в свои казематы. В последний раз он был осужден тройкой ОГПУ Северного края по ст[атье] 58-10 на три года. В обвинительном заключении говорилось, что И.А. Шергин распространял «личное недовольство властью через брата Павла» и что в 1929 г. ездил в Москву и в Архангельск, «чтобы передать свои статьи в буржуазную прессу»...

В годы гражданской войны умерли члены АОИРС М.И. Бубновский, И.С. Томилов, В.В. Шипчинский. В 1923 г. скончался отец жены Андрея Андреевича Евдокимова - холмогорский врач И.И. Бобров. Сохранилась фотография, на которой он снят вместе со своим соседом и товарищем холмогорским лесничим Павлом Кутеповым, отчимом А.П. Кутепова, главы РОВСа...

После прихода в Архангельск, помимо уже названных членов АОИРС, большевики расстреляли городского голову Архангельска - А.А. Александрова (1920), члена Государственной думы А.Е. Исупова (1920). Лично, посланцем Ленина на Севере М.С. Кедровым был застрелен П.Г. Минейко. В 1920 г. был расстрелян создатель статистической службы в Архангельске О.И. Антушевич. В Котласе чекисты расстреляли

С.Н. Клочкова, члена Усть-Сысольского отделения АОИРС, члена Государственной думы...

Репрессии продолжались и в последующие годы. Известный северный капитан С.И. Бутаков был расстрелян в 1927 г. в Архангельске. В том же году был арестован и сослан в Сибирь архангельский врач, бывший в годы гражданской войны членом Северного правительства Н.В. Чайковского, - Н.В. Мефодиев...

В [19]30-е гг. в Архангельске расстреляли М.И. Уемлянина (1937), до революции он был редактором газеты кадетского направления «Архангельск», Г.В. Гувелякена (1938), сына бывшего архангельского головы Вильгельма Гувелякена; С.Н. Пругавина (1938), до революции одно время работавшего в библиотеке Академии наук в Петербурге, одного из бывших лидеров архангельских эсеров...

В архангельской тюрьме во время «следствия» умерли: П.Н. Жернаков (1938), последний редактор «Архангельска», и А.А. Витюгов (1939), дореволюционный журналист, деятель просвещения.

В сыктывкарской тюрьме умер В.П. Налимов.

В Омске расстреляли Н.Н. Суханова-Гиммера (1939).

В Ленинграде был арестован и сослан в Муром первый председатель АОИРС А.Ф. Шидловский. (Он умер в Муроме в 1942 г.).

Отдельной книги заслуживает жизнь А.А. Иванова. В 1917 г. он был избран депутатом Всеросийского Учредительного собрания от Архангельской губернии. После его разгона большевиками, руководил антибольшевистским восстанием крестьян Шенкурского уезда, был министром Северного правительства трех составов. После февраля 1920 г. скрывался в Петрограде под фамилией «Баранов».

В 1924 г. А.А. Иванов был арестован ГПУ и выслан на три года в Казань. В 1932-33 гг. работал заведующим издательством Всесоюзного института растениеводства (ВИР), возглавляемого Н.И. Вавиловым. Написал и опубликовал солидную книгу о Карелии, которую исходил вдоль и поперек еще в юности. В 1933 г. Иванова арестовали по делу «Контрреволюционной эсеровско-народнической ячейки в ВИРе». Виновным он себя ни в чем не признал. Был приговорен к пятилетнему тюремному заключению в политизоляторе города Суздаль. 10 сентября 1937 г. за «контрреволюционные действия в период нахождения в местах лишения свободы одного из зачинателей архангельского североведения Алексея Алексеевича Иванова расстреляли...

В Москве был расстрелян старейший член АОИРС - директор института Арктики Р.П. Самойлович (1939).

Умер в блокадной ленинградской тюрьме полярный исследователь и профессор ЛГУ Н.В. Розе.

По некоторым данным умер в ссылке во время войны уроженец архангельской земли и учитель Даниила Хармса поэт-заумник А.В. Туфанов. В период гражданской войны в «Известиях АОИРС» он опубликовал ряд ценных статей, ждущих современного републикатора.

После войны умер в пересыльном лагере один из самых знаменитых российских моряков, участник легендарного перехода кораблей из Владивостока в Архангельск в 1913 г. под командованием Бориса Вилькицкого - командир «Вайгача» Петр Новопашенный.

Но не все пошли под чекистское дуло или в лагерную пыль. В эмиграции в Праге оказался член АОИРС, журналист и писатель, родной брат основателя Русского заграничного Исторического Архива в Праге С.П. Постникова - А.П. Постников. В изгнании он написал роман «Беженка», но опубликовать не успел - умер.

В Праге обосновался и другой член АОИР - А.Ф. Изюмов. Историк и архивист, он стал одним из ведущих сотрудников РЗИА (Русский заграничный исторический архив). Изюмов погиб в Праге в 1950 г. под колесами автомобиля.

В Лондоне жил северный капитан (и единственный друг детства Николая Бердяева, который с теплотой писал о нем в «Самопознании») Н.К. Мукалов.

В Риме - петербургский философ и член АОИРС К.К. Лозина- Лозинский.

В Бельгии - капитан второго ранга Б.А. Нольде.

В США - соратник Б. Вилькицкого и П. Новопашенного Н.А. Транзе.

Успели эмигрировать архангельские деловые люди Р.И. Шергольд, М.А. Ульсен, В.В. Гувелякен, А. Э. Фонтейнес (по данным архангелогородца С.М. Гернета, он смог уехать за границу в 1930 г. и умер в Австралии).

В изгнании оказались генерал С.С. Савич и уроженец Мезени, организатор обороны Северного края от большевиков полковник Жилинский. С собой в Норвегию он увез большой архив, который был в сохранности до середины 1980 гг., а теперь, видимо, пропал безвозвратно.

В Лондоне эмигранты из Архангельска создали землячество - «Общество северян», проводившее большую культурную работу. В частности, в трудные для Владимира Набокова дни Общество организовало его приезд в Лондон. Издавалась газета «Русский в Англии».

Под редакцией С.Н. Городецкого готовилось обширное научное исследование по истории Архангельска периода гражданской войны и борьбы с большевиками. Ныне все эти ценнейшие материалы погребены в недрах Российского государственного архива на Большой Пироговской улице в Москве...

Что касается социально-политической истории архангельского Севера в ХХ в., то ее должного изучения не было как при Советской власти, так нет и сейчас.

§ 2

В течение более чем трех лет после прихода в Архангельск Красной Армии в городе не было ни одного научного общества. Но вот

13 мая 1923 г. состоялось организационное собрание нового Архангельского общества краеведения (АОК). Присутствовало 35 человек. Председателем Общества стал видный большевик И.В. Боговой (в 1918 г. именно он руководил подавлением Шенкурского восстания крестьян под руководством учителя М. Ракитина), его заместителем - А.Н. Попов, а секретарем - А.А. Евдокимов.

Авторитет и известность предшественника АОК АОИРС были настолько значительны, что еще и четыре года спустя письма в Архангельск шли на имя АОИРС, а не АОК. А из Москвы персональные приглашения на различные совещания приходили работникам приказавшего долго жить АОИРС...

Новое краеведческое общество тоже быстро принялось за дело. Уже в 1924 г. оно выпустило литературно-художественный сборник «На Северной Двине», в котором А.А. Евдокимов опубликовал две статьи: «Характер колонизатора» и «По реке Пинеге. (Из летних экскурсий краеведов)». Кроме А.А. Евдокимова в сборнике приняли участие бывшие члены АОИРС сказочник Б.В. Шергин с «Северными сказками» и С.Г. Писахов с «Воспоминаниями», а также Андрей Николаевич Попов.

От нового пополнения архангельской ссылки, теперь уже коммунистической, в сборнике выступила со статьей «Искусство и быт Севера» Е.М. Тагер[4].

В Архангельском областном государственном архиве хранится неопубликованная рукопись А.Н. Попова «Библиография архангельской кооперации за 1920-1927 годы»[5]. Из нее видно, что только по северной кооперации А.А. Евдокимов опубликовал в 1922-27 гг. десятки статей и несколько книг. Среди других авторов на кооперативные темы - будущие подельники А.А. Евдокимова по делу ТКП: Г.М. Кречков, Н.Ф. Плетцов, Г. Суслов, Ф.Ф. Зайцева, А.Ф. Ростиславин. Летом 1925 г. Ростиславин, близкий товарищ А.А. Евдокимова, руководил организованной АОК небольшой экспедицией для обследования крестьянских промыслов мезенско-капинского района для целей кооперативного строительства. Материалы экспедиции, ценные как по фактическому содержанию, так и в методическом отношении, А.Ф. Ростиславин изложил в книге «Промыслы Мезенского побережья» (Архангельск, 1925), к которой А.А. Евдокимов, в качестве секретаря Ассоциации по изучению производительных сил при Архангельском Губплане, написал предисловие.

Когда спустя 10 лет после опубликования работы «На Северной Двине» общество изучения Северного края приступило к составлению коллективного труда по истории Архангельска, А.А. Евдокимов был уже старейшим краеведом Севера. Другими руководителями краеведов являлись: И.А. Перфильев[6], А.И. Толмачев[7], профессор А.А. Чернов[8].

Известно, что перед арестом А.А. Евдокимов работал над книгой по истории Двинской земли XIV-XVI вв.

Еще одна область его научных интересов - ботаника (возможно, это обусловлено постоянной угрозой голода).

Когда, после ареста в 1938 г. его имя надолго было изъято из российской истории, то в таких редких и сугубо профессиональных изданиях, как словарь «Русские ботаники», изданном в Москве за три года до смерти Сталина, можно было прочитать: «Евдокимов Андрей Андреевич. Род. Владимир. 23.IX.1872 - умер. Архангельский краевед. Автор работ о съедобных дикорастущих и новых сельскохозяйственных растениях Севера», и далее следовал список его работ[9].

А за 22 года до появления «Русских ботаников» в справочном издании «Наука и научные работники СССР» А.А. Евдокимов значился как член Совета Института промышленных изысканий, секретарь ассоциации по изучению производительных сил Севера, ответственный секретарь АОК. Область научных изысканий: северное хозяйство, северная кооперация. Адрес: Архангельск. Банковский переулок. Дом 1.[10] Те же координаты указаны относительно всех трех научных центров Архангельска, в которых работал А.А. Евдокимов, и, надо полагать, вся корреспонденция в их адрес шла на имя Андрея Андреевича. Указаны в этом справочнике научных работников и С.П. Костылев[11], и директор Института промышленных изысканий, член правления АОК В.И. Лебедев[12].

Живя в Архангельске, А.А. Евдокимов не мог не заинтересоваться смолокурением. Он изучал процесс сухой перегонки дерева. На эту тему написана одна из архангельских книг Евдокимова - «Лесохимические промыслы на Севере». В 1927 г. он послал один ее экземпляр А.Е. Малахову в Прагу[13].

АОК, секретарем которого был А.А. Евдокимов, занималось в основном изучением экономики и промыслового хозяйства края. Время расцвета деятельности Общества - 1925-27 гг. Именно в эти годы при архангельском Губплане возникла Ассоциация по изучению производительных сил Севера, а при АОК был организован Институт промышленных изысканий, ставший впоследствии самостоятельным. Все три организации работали в тесном контакте. Статистика, экономика, техника, рационализация, охрана сырьевых запасов, производительные силы народного хозяйства, этнография etc- вот, чем в то время занимались архангельские краеведы. Политических и общественных тем современности избегали. А реальная жизнь страны и северного края была такова: в 1929 г. началась настоящая война Сталина против крестьянства и ТКП.

В «Архипелаге Гулаг» А.И. Солженицын писал: «Тысячи обвиняемых полностью сознались в принадлежности к ТКП и в своих преступных целях, а всего было “обещано” членов - ДВЕСТИ ТЫСЯЧ. Во главе “партии” значились экономисты-аграрники Ал[ексан]др Вас[ильевич] Чаянов, будущий премьер-министр Н.Д. Кондратьев, Л.Н. Юровский, Макаров, Алексей Дояренко, профессор из Тимирязевки (будущий министр сельского хозяйства […] и вдруг в одну прекрасную ночь Сталин передумал […] и вот была отменена вся ТКП, всем “сознавшимся” предложили отказаться от сделанных признаний (можно себе вообразить их радость!) и вместо этого засудили внесудебным порядком через коллегию ОГПУ небольшую группу Кондратьева - Чаянова. А в 1941 году измученного Вавилова обвинят, что ТКП была, и он-то, Вавилов, тайно ее возглавлял»[14].

К 1932 г. в Северном крае было свыше 60 тыс[яч] ссыльных, около 200 тыс[яч] спецпереселенцев и около 30 000 тыс[яч] заключенных[15]. Для сравнения отметим, что в разгар русской революции 1905-1907 гг. в Архангельской губернии находилось 3 709 ссыльных[16].

Динамика нарастания репрессий в крае видна из документов ГПУ:

В 1914 г. [видимо, в 1929 г. – В.Б.] в Северном крае было ликвидировано 14 группировок (73 обвиняемых) и 1 073 одиночки; 1930 г. - 117 группировок (893 обвиняемых) и 10 906 одиночек; в 1931 г. ликвидировано 158 группировок (2 348 обвиняемых) и 12 019 одиночек[17].

В Архангельске в 1931 г. была ликвидирована «контрреволюционная вредительская организация ТКП, занимавшаяся вредительством в области сельского хозяйства» в количестве 107 человек[18].

21 сентября 1931 г. председатель ОГПУ В.Р. Менжинский утвердил обвинительное заключение «по делу ЦК контрреволюционной вредительской организации ТКП». К моменту составления обвинительного заключения уже было осуждено:

• по делу Московской областной организации ТКП - 68 человек;
• Ленинградской - 106;
• Северо-Кавказской - 120;
• Нижегородской краевой - 24;
• Средне-Волжской - 107;
• Центрально-Черноземной - 132;
• Западной - 174;
• Западно-Сибирской - 35;
• Крымской - 26;
• Уральской - 26;
• Украинской - 143;
• Ивановской - 96;
• Нижне-Волжской - 56.

Всего на периферии по неполным данным в связи с делом ТКП было арестовано 1296 человек.[19]

В Центрально-Черноземной области разгромом ТКП руководил начальник секретного отдела управления полномочного представителя ОГПУ по Центрально-Черноземной области - С.С. Дукельский. Уточнение цифры по этой области показало, что по делу ТКП там проходило 779 человек. Осуждено было 547 человек, выделено в особое производство 100 человек.[20] Среди арестованных был и профессор А.Н. Минин, старый кооператор, знакомый А.А. Евдокимова по «Вестнику кооперативных союзов». Восемь человек были расстреляны[21]. В течение второй половины 1930 г. шли аресты по делу ТКП и в Новосибирске. В итоге 4 января 1931 г. местная Коллегия ГПУ осудила 35 известных сибирских ученых-аграрников, составлявших «руководство ТКП». Двоих приговорили к расстрелу. Остальных - к 3-10 годам заключения в концлагере.[22] Многие из приговоренных в начале 1930 гг. по «делам» ТКП к отбытию срока в концлагерях были расстреляны в середине [19]30-х. В Архангельске разгромом ТКП (1931 г.) руководил начальник НКВД по Северному краю Р.И. Аустрин, который был полным хозяином огромного края.

В начале 1930-х годов Архангельск превратился, по сути дела, во всесоюзную ссылку. Кто здесь только ни находился: председатель Рыбинского общества краеведения, поэт, переводчик, друг М. Горького A.А. Золотарев; ленинградский скульптор А.С. Комелова; директор Зоологического музея Академии наук А.А. Бялыницкий-Бируля; московский поэт Борис Зубакин; друг А. Блока, поэт и переводчик Владимир Пяст; архиепископ, выдающийся хирург В.Ф. Войно-Ясенецкий; художник-силуэтист Н.А. Фурсей; управляющий делами канцелярии Академии наук Б.Н. Молас; глава Костромского общества краеведения В.И. Смирнов; будущий знаменитый писатель О.В. Волков; литературовед Д.М. Пинес; еще один костромской краевед С.Н. Марков; востоковед И.И. Умняков... И многие, многие другие. Никогда еще столько интеллекта не было сконцентрировано в Архангельске... И уничтожено.

В рассказе о судьбе А.А. Евдокимова будет естественно восстановить имена и судьбы хотя бы некоторых из скорбного списка.

В Архангельском краевом музее научным сотрудником работала ссыльная Н.В. Суровцова-Олицкая, ровесница Н.И. Евдокимовой. В 1970-х годах она стала на Украине легендарной личностью. А.И. Солженицын писал о ней в «Архипелаге Гулаг»: «[…] была схвачена в ГПУ и только через четверть столетия еле живою выкарабкалась на Колыме». Поправим Александра Исаевича. Между арестом на Украине, московскими и ярославскими тюрьмами и Колымой Н.B. Суровцова находилась в Архангельской ссылке. Здесь она, имея научную степень доктора философии Венского университета (первая украинка, ставшая доктором философии), работала в краевом музее вместе с В.И. Смирновым и Б.Н. Моласом. В 1935 г. была арестована.

В архиве Архангельского регионального управления ФСБ сохранилось «Дело украинской контрреволюционной националистической группы в Архангельске» (в 3-х томах). В «Справке на согласование ареста» сообщается: «УКГБ НКВД по Северному краю располагает данными, что отбывающий ссылку в г. Архангельске украинский к[онтр]р[еволюционер] националист, бывший министр внутренних дел Украинской народной республики Христюк Павел Аникиевич продолжает нелегальную к[онтр]р[еволюционную] деятельность. Совместно с украинским к[онтр]р[еволюционером] националистом Филипповичем Евгением и другими группирует вокруг себя украинский к[онтр]р[еволюционный] элемент и ведет работу по налаживанию связи с к[онтр]р[еволюционным] подпольем. На основании вышеизложенного: Христюк Павел Аникиевич, рожд[ения] 1890, уроженец Кубани, бывший член ЦК УПСР и бывший министр внутренних дел УНР, в 1919 г. вместе с остатками петлюровского правительства бежал в Польшу, откуда в 1923 г. вернулся в УССР, в 1932 г. как активный участник к[онтр]- р[еволюционной] организации УНЦ (Украинский национальный центр. - Ю.Д.)осужден к пяти годам заключения в ИТЛ («исправительно- трудовые лагеря». - Ю.Д.). По окончании срока в 1936 г. выслан в Северный край на три года. Работает экономистом Треста ресторанов и кафе. Проживает: Архангельск, Комсомольская ул., дом № 11. Подлежит аресту и привлечению к уголовной ответственности».

По этому «делу» привлечено к суду, помимо Христюка, еще 6 человек:

1. Упомянутый Филиппович Евгений Федорович, 1889 г[ода] р[ождения], уроженец села Стенховка Васильковского района Киевской области. Был в 1932 г. осужден на пять лет ИТЛ по делу УНЦ. После отбытия срока проживал в г. Архангельске.

2. Его брат Филиппович Николай Федорович, также осужденный по делу УНЦ.

3. Оленченко Петр Ефимович, 1898 г[ода] р[ождения], уроженец г[орода] Гадяч Харьковской области (ныне Полтавская область. - Ю.Д.), литератор. В 1933 г. по решению тройки ГПУ УССР на три года сослан в Северный край, проживал в Архангельске.

4. Цапенко Петр Иванович, 1897 г[ода] р[ождения], уроженец села Белянка Харьковской области. Скрылся из Харькова, находился в розыске.

5. Яковлева Александра Павловна, жена П.Е. Оленченко, 1902 г[ода] р[ождения]. Работала машинисткой в редакции газеты «Правда Севера».

6. Суровцова-Олицкая Надежда Витальевна, 1896 г[ода] р[ождения].

Кроме того, были выделены в особое производство дела на «украинского националиста» Степаненко Аркадия Степановича, анархистку Цойриф Дину Исаковну, «троцкистку» Певзнер Зальму Марковну и некоторых других. НКВД придавал большое значение делу украинцев, арестованных в Архангельске. Об этом говорит, в частности, следующий присланный из Москвы документ.

«20 ноября 1936 г.

г. Архангельск. УНКВД, ст[аршему] майору госбезопасности тов[арищу] Аустрину.

Следствию по ликвидированной группе ссыльных украинских националистами, в связи с имеющимися у вас данными о террористических намерениях участников группы придаем особое значение. Указанное дело заслуживает самой тщательной и серьезной следственной работы над арестованными, особенно над Христюком и братьями Филипповичами […]. По имеющимся у нас агентурным данным, в Харькове существует нелегальный комитет помощи заключенным украинцам, и в состав этого комитета входят украинские писатели Панч (Панченко П.И., 1891-1978. - Ю.Д.), Аркадий Любченко и другие, а также артисты Театра им. Шевченко Чистякова и др[угие]. […]» Примечательно, что начинается важность дела с «террористических намерений», а заканчивается фактом взаимопомощи людей, попавших в беду.

Главному обвиняемому по этому делу П.А. Христюку в обвинение ставится не только его прошлая политическая деятельность, но и его труды по истории. Один из «свидетелей» по делу, Федчишин Степан Васильевич,1899 г[ода] р[ождения], уроженец Галиции, имевший высшее педагогическое образование, отбывший три года (1933-36) в лагерях и теперь безработный в г. Архангельске, показал на допросе: «Коснувшись своего пребывания за границей в эмиграции в Вене, Христюк мне рассказал, что оригиналы документов архивов Центральной Рады и других украинских национальных “правительств” он передал на хранение в Вене “верным людям” в Украинском социологическом институте»... Сам подследственный на допросах поясняет, что Христюк, будучи за границей в Вене в 1920-23 гг., написал работу в шести томах под названием «Заметки и материалы к истории революции на Украине», отдал эту работу директору Украинского социологического института в Вене М. Грушевскому, и этот институт напечатал 4 тома еще во время пребывания автора в Вене.

Отметим кстати, что работа Христюка «Социально-политические взгляды украинского писателя Франко» вышла в Харьковском издательстве «Рух» уже после ареста автора под редакцией заведующего «Руха» Беленького, впоследствии арестованного и осужденного по делу М. Скрыпника.

В театре рабочей молодежи в г. Архангельске артисткой работала ссыльная Варвара Алексеевна Маслюченко (1902-1983, Киев), жена писателя Остапа Вишни, заключенного в Ухтпечлаге.

В 1935 г. Варвара Алексеевна ездила на свидание к мужу. Следствию было известно, что она знакома с Христюком, и усердному следователю пришел на ум вопрос: «Какие поручения вы давали для Остапа Вишни с Маслюченко Варварой?», на что последовал четкий ответ: «Никаких поручений я с Маслюченко для Остапа Вишни не давал».

Обвинение по делу «Украинской к[онтр]р[еволюционной] группы» датировано 16 февраля 1937 г. ОСО НКВД вынесло 3 сентября 1937 г. приговор: Христюка и Филипповича Евгения - в лагеря на 8 лет, Филипповичу Николаю, Н.В. Олицкой, А.П. Яковлевой, П.Е. Оленченко и П.И. Цапенко - 5 лет лагерей.

После ХХ-го съезда КПСС Президиум Архангельского областного суда решением от 28 февраля 1957 г. отменил этот приговор «за недоказанностью обвинения».

Из материалов дела видно, что Н.В. Суровцова-Олицкая поддерживала хорошие отношения как с местными жителями Архангельска, так и со ссыльными различных направлений. Кроме вышеназванных, среди ее знакомых поименованы ссыльные «троцкисты»: Генрих Гирн, Сима Гуровская, Илья Розенгауз, Белла Хаймовна Эпштейн, Леля Гинзбург, Анатолий Михелевич, Яков Билинкис, С. Фридлянд, Зайцев, Квачидзе, Лангер, Качарава, Палатников, эсер Б.Д. Камков и его жена Евгения, анархист А.В. Уйттенхофен, украинский националист Назар Петренко и его жена Анна. В делах отмечено, что Олицкая носила в тюрьму передачи арестованному в 1933 г. «троцкисту» В.В. Вирапу, бывшему председателю ВСНХ Грузии, она помогала устроиться с жильем П.А. Христюку, а также доктору В.А. Лошкареву, скрипачу, опять же «троцкисту» Познанскому и т. д.

В чекистском документе 1940 г. читаем: «Находясь на жительстве в Архангельске Суровцова-Олицкая являлась связующим звеном группы украинских националистов со ссыльными троцкистами, правыми и эсерами. Предоставляла свою квартиру (дом № 23 по ул. Олонецкой, где Олицкая снимала квартиру, не сохранился. - Ю.Д.) для совместных сборищ украинских националистов с правыми и эсерами. Олицкая поддерживала письменную связь с ссыльными троцкистами, находившимися в других местах ссылки, а также оказывала им материальную помощь». Ссыльная, сама с большими трудностями устроившаяся на работу в краеведческий музей, помогала, чем только могла, своим собратьям по несчастью...

С П.А. Христюком Олицкая была знакома с 1916 г. В 1918 г. она, благодаря знанию немецкого, английского и французского языков, работала в Министерстве иностранных дел УНР, заведовала газетно-библиотечным отделом Министерства. В составе делегации Директории была направлена на Версальскую конференцию. В Швейцарии она осталась и весной 1919 г. прибыла в Вену. В Вене она встречалась с П.А. Христюком в Фрислау, венском пригороде, у Мазуренко В.П.[23], который впоследствии был расстрелян в Алма-Ате. Олицкая защитила в Венском университете диссертацию, в 1924 г. она вступила в Компартию Австрии. В 1925 г. приехала в СССР. Перевод из членов КПА в члены ВКП(б) не состоялся. В 1927 г. была арестована... Вновь встретилась с П. Христюком уже в Архангельске.

Муж Н.В. Суровцовой Дмитрий Львович Олицкий был родным братом «кадровой эсерки» Е.Л. Олицкой, написавшей «Мои воспоминания» (изданы во Франкфурте-на-Майне в 1971 г.). Он свои первые три года ссылки получил в 1924 г. в Москве за участие в «к[онтр]р[еволюционной] эсеровской организации». С 1930 г. за «активную к[онтр]р[еволюционную] эсеровскую работу» сидел пять лет в «политизоляторе». В 1935 г. сослан в Северный край на три года. В Архангельске он работал техником Горзеленстроя.14 апреля 1937 г. вновь арестован. В его деле читаем: «Олицкий в 1935 г. прибыл в Архангельск, установил связь с эсеровской к[онтр]р[еволюционной] организацией: Камков Б.Д., Юрковский Б.Б., Раснер С.И., Пинес Д.М. Вошел в состав вышеуказанной организации. Поддерживал к[онтр]-р[еволюционные] связи с украинскими эсерами, председателем ЦК УПСР Петренко Н.А. и др. Помог Камкову установить связь с ссыльным активным с[оциалистом]-р[еволюционером] Ерухимович Шолом (в ссылке Красноярского края). Превратил свою квартиру в место к[онтр]р[еволюционных] встреч и сборищ. Член ПСР с 1923 г. […]». То есть набор обвинений - по шаблону. 29 октября 1937 г. тройка НКВД по Архангельской области приговорила Д.Л. Олицкого к расстрелу. 3 ноября 1937 г. его расстреляли.[24]

Сейчас вряд ли кто помнит упомянутого в деле Д.Л. Олицкого Б.Д. Камкова, а в свое время мировой сенсацией проходившего в 1938 г. в Москве судебного процесса над деятелями «Великого Октября» (во главе с Николаем Бухариным, «любимчиком партии» - так назвал его в своем завещании Ленин) стало появление в качестве свидетеля, казалось бы, давно уже канувшего в Лету лидера разгромленной большевиками еще в июле 1918 г. партии левых эсеров Бориса Камкова...

А началось все летом 1937 г. в Архангельске, когда начальник отделения 4-го отдела УГБ Управления НКВД по Северной области, младший лейтенант государственной безопасности Семенов написал в своем постановлении:

«Следствием установлено, что член ЦК ПЛСР Камков Б.Д., отбывая ссылку в гор[оде] Архангельске, установив контрреволюционные связи с эсеровским подпольем, совместно с другими обвиняемыми по делу в гор[оде] Архангельске, создал контрреволюционную эсеровскую орга-низацию, организовал Северный областной комитет к[онтр]р[ево-люционной] эсеровской организации».

Как известно, партия левых эсеров в октябре 1917 г. поддержала большевистский переворот. Ряд левых эсеров даже вошел в состав ленинского правительства, но несогласие левых эсеров с «похабным миром», заключенным большевиками в Бресте, привело к разрыву между союзниками, к левоэсеровскому мятежу 6-7 июля 1918 г. и к запрету партии левых эсеров. Так закончилась эта номинальная двухпартийность в советской России.

Многие эсеры после подавления мятежа были расстреляны, многие отправлены в ссылку, окончательная их «зачистка» началась в 1937 г. Архангельск стал последним кругом для многих деятелей партии левых эсеров перед их гибелью. Сейчас, когда российские архивы «приоткрылись», можно рассказать о судьбе некоторых из них.

Так, в постановлении, принятом следователем Семеновым и утвержденном начальником управления НКВД по Северной области комиссаром ГБ 3-го ранга Б.А. Баком, перечислено 16 человек, арестованных по делу Б. Камкова. В перечне не только левые эсеры, но и меньшевики, анархисты, беспартийные.

Имена всех арестованных приведены в том порядке, как они перечислены в постановлении следователя:

1. Камков Б.Д., г[од] р[ождения] 1885. Член ЦК ПЛСР, до революции ссылался в Туруханский край. В 1911 г. окончил факультет права и философии Гейдельбергского университета.В 1917 г. - лидер левых эсеров в Петроградском Совете, член Учредительного собрания от Петрограда. Вождь, теоретик и выдающийся оратор партии. С 1923 г. в ссылках и тюрьмах. В Архангельске находился в ссылке с 1933 г. и работал юрисконсультом в Рыбтресте. Арестован 6 февраля 1937 г.

2. Богачев Яков Терентьевич, г[од] р[ождения] 1889. Уроженец деревни Панфилово, Чебсарского района Северной области. Член ЦК ПЛСР. В Архангельске работал научным сотрудником Северного геолого-треста. Арестован 6 февраля 1937 г.

3. Гельфгот Александр Павлович, г[од] р[ождения] 1887. Уроженец Ростова-на-Дону. Член ЦК ПЛСР. Автор очерка «Корабль смерти». (Опубликован в Берлине в 1922 г.).

4. Юрковский Борис Борисович, г[од] р[ождения] 1903. Уроженец Нижнего Новгорода. В Архангельске работал экономистом Союзтекстильшвейторга, левый эсер. Арестован 6 февраля 1937 г.

5. Пинес Дмитрий Михайлович, г[од] р[ождения]1891. Уроженец Москвы. Образование - высшее. Ссыльный. Левый эсер. Арестован 6 февраля 1937 г.

6. Луттард Федор Иванович, г[од] р[ождения] 1885. Уроженец г[орода] Митава (Латвия). Левый эсер. Арестован 14 апреля 1937 г.

7. Юрченко Петр Сергеевич, г[од] р[ождения] 1899. Уроженец Гомеля. Анархист. Арестован 14 апреля 1937 г.

8. Волынский Александр Филиппович, г[од] р[ождения] 1911. Уроженец Петербурга. Образование - высшее. Работал инженером картографической фабрики. Беспартийный. Арестован 14 апреля 1937 г.

9. Россик Савва Игнатьевич, г[од] р[ождения] 1902. Уроженец Читы. Член ПСР. Арестован 14 апреля 1937 г.

10. Олицкий Дмитрий Львович, г[од] р[ождения] 1905. Уроженец Курска, образование высшее. Член ПСР. Работал техником Горзеленстроя. Арестован 14 апреля 1937 г.

11. Тарле Александр Давыдович, г[од] р[ождения] 1888. Уроженец Николаева. Меньшевик. Образование - высшее. Арестован 14 апреля 1937 г.

12. Григорьев Рафаил Григорьевич, г[од] р[ождения] 1889. Уроженец г[орода] Радзивиллов (Польша). Образование - высшее. Меньшевик. Арестован 14 апреля 1937 г.

13. Красильников Николай Андреевич, г[од] р[ождения] 1906. Уроженец Петербурга. Образование - среднее. Беспартийный. Нигде не работал. Арестован 22 апреля 1937 г.

14. Солдатов Леонид Константинович, г[од] р[ождения] 1888. Уроженец Иркутска. Образование - высшее. Член ПСР. Работал научным сотрудником отделения ВНИРО в Архангельске. Арестован 25 апреля 1937 г.

15. Самусев Михаил Сергеевич. Уроженец Климевского района Западной области. Ссыльный эсер. Арестован 22 апреля 1937 г.

16. Спиридонов Михаил Александрович, г[од] р[ождения] 1889. Уроженец с[ела] Заборовье Медновского района Калининской области. Ссыльный. Член ПСР. Арестован 22 апреля 1937 г.

Обо всех перечисленных, кроме Волынского А.Ф., Красильникова Н.А. и Солдатова Л.К., в постановлении указано: «за активную к[онтр]р[еволюционную] деятельность судился и отбывал наказание».

Кроме того, по этому же делу в Ленинграде и Архангельске было арестовано еще семь человек. В том числе жена Д.М. Пинеса Роза Яковлевна Миттельман, бывшая врач-педиатр одной из архангельских больниц. Ее арестовали в Ленинграде и привезли в Архангельскую тюрьму.

Из Ленинграда же доставили жену А.Д. Тарле Е.Я. Богорад, работавшую зубным врачом Центральной поликлиники водников в Архангельске.

По ходу следствия число арестованных разрасталось, как снежный ком. Их доставляли в Архангельск из самых отдаленных мест. В Брянске были арестованы М.Ф. и Е.А. Черенок, в Вологде - И.И. Г алкин и А.П. Стружинский, в Ленинграде - А.И. Доброхотова, А.А. Кирьяцкий, Д.Е. Верховская, в Тихвине - М.Я. Богорад, брат уже арестованной Е.Я. Богорад и т. д. (Отметим, кстати, что Александра Ивановна Доброхотова до ареста работала в Ленинграде библиографом. В 1922 г. она была секретарем правления Петроградского книгоиздательства «Колос», готовившего к печати книгу Питирима Сорокина «Голод как фактор». Ее имя встречается в письмах П.А. Сорокина в самом дружеском контексте. Книга Сорокина была запрещена и до сих пор не увидела свет.)

В трехтомном деле мелькают фамилия активного анархиста Н.Я. Футерфаса, бывшего также известным эсперантистом.

Следствие стремилось «забросить невод» как можно шире. Вот фрагмент из стенограммы допроса литературоведа Д.М. Пинеса:

« - Вам предъявляется письмо Иванова-Разумника от 26 декабря 1936 г., где он пишет, что “37 год встречаю без жути, ибо несомненно, что либо этот год, либо 1938 год - годы мирового перелома”. О чем он вас ориентировал?

- Никакой политической ориентации я в этом не видел, понимая это как его новогоднее ощущение в связи с угрозой мировой войны. Ничего контрреволюционного я в этом не видел.

- Кто такой Чапыгин в Ленинграде, о котором упоминается в вашей переписке с Ивановым-Разумником?

- Это известный писатель-беллетрист в Ленинграде. Знаком я с ним лет 15 назад по литературным делам, происходит он как будто из Каргопольского уезда. Здесь я нашел непохожее на него его фото и послал его Иванову-Разумнику. Поэтому и упоминается в переписке».

Стоит отметить, что старейшему русскому писателю Алексею Павловичу Чапыгину, бытописателю северной деревни, в 1937 г. было около 70 лет. Он был автором знаменитых романов «Степан Разин» и «Гулящие люди». Было издано 7-томное собрание его сочинений, а следователь спрашивает: «Кто такой Чапыгин?» Допрашиваемый не «потянул» за собой Чапыгина, но, кто знает, как сложилась бы судьба писателя, если бы он не умер в том же 1937 г.

В ходе следствия, как и было положено, материалы на некоторых арестованных выделялись в отдельное делопроизводство. Поэтому и расстреливали их в разное время.

М.Я. Богорад, Д.Э. Верховская и А.И. Доброхотова были приговорены к расстрелу тройкой НКВД по Ленинградской области 10 декабря 1937 г., а А.Д. Тарле получил ВМН (высшую меру наказания) в Архангельске на заседании выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР (коллегия в составе печально известных Кандыбина - председателя, Суслина и Колпакова). А.Д. Тарле ни в чем не признал себя виновным.

Стоит сказать, что комиссар ГБ 3-го ранга Б.А. Бак, под руководством которого был начат разгром «Северной контрреволюционной эсеровской организации» в Архангельске, был человеком Ягоды. В 1938 г. первый «чекистский маршал» Генрих Ягода сам очутился на скамье подсудимых и, как Бухарин и многие другие из его жертв, был приговорен к расстрелу. В терроре логики не ищи...[25]

Один за другим в мясорубке большого террора исчезли и Бак, и следующие за ним руководители Архангельского НКВД.

О постоянном страхе, в котором жили в 1937-ом архангелогородцы, много лет спустя, в период хрущевской «оттепели», писала Л. Китицына, вдова В.И. Смирнова: «1937 год. Шли массовые аресты. Трамваи работали круглые сутки. Ночью возили арестованных. Город очищали от сомнительных элементов. […] Люди не ложились спать, прислушиваясь, не идут ли? Настроение было такое, что я полтора месяца не мыла пол; зачем, может быть, и жить не придется»[26].

6 февраля 1938 г. А.А. Евдокимов был арестован. «Следствие» длилось 2 с половиной года. Все это время Евдокимов сидел в тюрьме на улице Пролеткульта (ныне улица Попова. Здание тюрьмы сохранилось). Обвинительное заключение было подписано 21 мая 1940 г. В нем говорилось: «УГБ УНКВД по Архангельской области вскрыта и ликвидирована антисоветская организация ТКП в г[ороде] Архангельске и области, созданная по заданию С.С. Маслова, находящегося за границей, преподавателем Вологодского сельхозинститута Юхневым»[27].

Федор Иванович Юхнев 26 апреля 1938 г. на закрытом судебном заседании выездной сессии военной коллегии Верховного суда СССР в Вологде был приговорен к высшей мере наказания - расстрелу. В последнем слове Юхнев заявил, что искренне во всем признался и больше ему добавить нечего. Председателем «суда» был Д.Я. Кандыбин, секретарем - И.П. Кондратьев. В те годы эти люди «приговаривали каждые 10 минут других людей к расстрелу»[28].

Как чекисты добивались «признаний во всем» хорошо известно от них самих: «Били и допрашивали день и ночь до победы»[29].

Первоначально всем десятерым арестованным, среди которых был и А.А. Евдокимов, вменялись в вину «антисоветская деятельность и участие в эсеровской организации». Из того же «Обвинительного заключения» приводим данные об участниках «архангельской группы ТКП».

1. Кречков Георгий Михайлович - эсер, бывший член ВКП(б), бывший экономист Архторга.

2. Макаров Николай Александрович - бывший начальник финансово-счетного отдела Архоблместпропа. В 1933 г. подвергался аресту НКВД по делу Маслопрома.

3. Плетцов Николай Филиппович - бывший экономист Вологодской конторы «Союззаготовкож». Офицер миллеровской армии.

4. Ростиславин Антон Фирсович - бывший экономист Архангельского облпотребсоюза. Примыкал к эсерам.

5. Евдокимов Андрей Андреевич - бывший научный сотрудник Архангельского Облплана.

6. Суслов Николай Васильевич - эсер, бывший экономист Вологодского Облпотребсоюза.

7. Брюханов Георгий Фомич - эсер, служил в белогвардейской армии Колчака, бухгалтер-ревизор архангельского Облместпрома.

8. Медеников Василий Алексеевич - эсер, бывший управляющий архангельской конторы торгбанка.

9. Бубновский А.Н. - эсер, бывший офицер, экономист Севгосрыбтреста, участник шенкурского контрреволюционного восстания в 1918 г.

10. Петровский Григорий Алексеевич - бывший юрист Росглавплодоовощ, примыкал к эсерам.

По материалам дел «архангельской группы ТКП», Ф.И. Юхнева, жены Г.М. Кречкова Ф.Ф. Зайцевой, а также арестованного «в процессе дела ТКП» (так говорится в чекистском документе) П.А. Жернакова, можно составить представление о создании «дела» и уничтожении остатков старой провинциальной кооперации.

На одном из допросов «до победы» Ф.И. Юхнев показал: «По предложению профессора Деларова[30] я вступил в нелегальную контрреволюционную организацию кондратьевско-чаяновского толка. Я создал группы ТКП в Свердловске, Перми и Архангельске. В Перми работал старый эсер Антипин Александр Александрович, мой старый товарищ по школьной скамье. В 1931 году я встретился с ним в Перми и дал задание создать группу, что он и сделал. Архангельскую группу стал создавать в 1933 году, завербовав Зайцеву»[31].

На другом допросе 25 декабря 1937 г. Ф.И. Юхнев показал: «[…] завербовав старую эсерку Зайцеву, я поставил перед ней задачу: создать в Архангельске группу ТКП из бывших вологодских социалистов-революционеров и сослуживцев Маслова, которые находятся в Архангельске. Она завербовала Ростиславина, Петровского, Плетцова. Связь мою и Союзного центра[32] через Гейдана[33] осуществляла Зайцева. Она была знакома с Масловым, Гейданом и женой Гейдана (сестрой Маслова) по совместной работе в кооперативных организациях Вологды в 1915-18 гг. и близка к Маслову по партийной работе как эсерка. В 1928-29 гг. я сообщил Гейдану архангельский адрес Зайцевой. В 1933 г. она привезла мне пакет с директивой Маслова о переходе к террористической деятельности. Она установила связь с Гейданом через капитанов иностранных пароходов, в частности латвийских. Ряд директив Маслова она передала члену “Союзного центра” Бараеву»[34].

Сам Ф.И. Юхнев был меньшевиком и старым вологодским кооператором. В 1917-18 гг. он тесно работал с С.С. Масловым в Вологде, а Ф.Ф. Зайцева в 1918 г., когда Маслов был военным министром в Северном правительстве Н.В. Чайковского, выполняла ответственные поручения Маслова по его связям с эсеровским подпольем в Вологде.

Материалы чекистских дел позволили установить дату смерти известного кооператора, эсера Александра Ильича Шевцова (род[ился] в 1889 г. в деревне Обухово Вологодской губернии и уезда). В 1914-18 гг. он был председателем правления Союза Северных кооперативных союзов (Северосоюза), а в 1921-24 гг. заместителем председателя Центросоюза. Он тоже был членом сфабрикованного «Союзного центра». Перед арестом занимал пост замначальника Главсиблеса Наркомлеса СССР. А.И. Шевцов обладал твердым характером. Имел возможность получить аудиенцию у Сталина или Молотова. Шевцову было поручено выполнение террористического акта. Он был приговорен к высшей мере наказания 21 апреля 1938 г.[35]

Еще одно знакомое имя: Федор Федорович Кубачин (род[ился] в 1881 г. в селе Шола Белозерского района Вологодской области). На Всероссийском кооперативном съезде в 1918 г. он представлял архангельских кооператоров. Был арестован в феврале 1938 г. в Архангельске, как «участник эсеровской организации». Виновным себя не признал и, если верить чекистской «справке», «умер от порока сердца» 7 июня 1938г.[36]

В показаниях другого арестованного - В.А. Меденикова - читаем, что одним из руководителей Московского (Союзного) центра был: «Бессонов Сергей Алексеевич. В 1917 г. вместе с Масловым он руководил вологодскими эсерами. Он пробрался в ВКП(б), был на загранработе. Установил контакт с Масловым и через Шевцова руководил нелегальной деятельностью ТКП в России»[37].

Советский торгпред в Берлине С.А. Бессонов в 1938 г. оказался среди подсудимых «Бухаринского процесса», а в сентябре 1941 г. его расстреляли вместе с 170 узниками Орловской тюрьмы...

Что касается А.А. Евдокимова, то он, как и другие члены архангельской ТКП, был «завербован Ф.И. Юхневым, получал от других контрреволюционеров нелегальную ТКПистскую литературу, поступавшую от руководителя ТКП Маслова из-за границы, и хранил ее у себя». «Работая преподавателем кооперативных курсов, обвиняемый А.А. Евдокимов, - говорилось в «Обвинительном заключении», - вел среди слушателей антисоветскую агитацию, направленную против политики, проводимой партией в деревне»[38].

На всем протяжении следствия А.А. Евдокимов держался твердо. Виновным себя не признал.

Не признал себя виновным и Н.В. Суслов.

Протокол от 28 мая 1938 г. очных ставок А.А. Евдокимова с «подельниками» выглядел так:

Вопрос: «Обвиняемый Кречков, расскажите, что вам известно о контрреволюционной деятельности Евдокимова».

Кречков подробно рассказывает.

Вопрос Евдокимову: «Вы слышали показания Кречкова. Вы подтверждаете о вашем участии в нелегальной деятельности ТКП?»

Ответ: «Отрицаю».

Вводится следующий обвиняемый. И все повторяется. Затем, следует третья и четвертая очные ставки. А.А. Евдокимов отрицает достоверность выбитых пытками у несчастных людей «показаний».

Только однажды на допросе 9 июля 1938 г. А.А. Евдокимов сказал фразу, которая послужила основанием для обвинительного заключения: «Оставаясь на позициях старой эсеровской кооперации, я считал, что политика, проводимая партией в отношении крестьянства, неверна и направлена на разорение крестьянского хозяйства»[39].

Так прошло почти два с половиной года. 25 мая 1940 г. помощник прокурора Архангельской области по спецделам рассмотрел следственное дело А.А. Евдокимова и других обвиняемых. В своем «Заключении» он писал: «[…] часть обвиняемых в период следствия по делу признали себя виновными, но впоследствии от своих показаний отказались, объясняя это тем, что их признания были вызваны незаконными методами следствия, применяемыми по делу следователями. Обвиняемые А.А. Евдокимов и Суслов Н.В. виновными себя в принадлежности к ТКП не признали»[40]. Помощник прокурора сделал заключение о необходимости направить дело на рассмотрение Особого Совещания (ОСО).

В итоге 11июня 1940 г. ОСО при НКВД СССР осудило А.А. Евдокимова к высылке в Красноярский край на 5 лет, с зачетом двух с половиной лет, проведенных А.А. Евдокимовым в архангельской тюрьме. Другие обвиняемые получили тоже по 5 лет, за исключением Г.М. Кречкова и Н.П. Плетцова, которым дали по 8 лет. Из подельников А.А. Евдокимова нам известна только судьба А.Ф. Ростиславина. Старый вологодский кооператор умер в 1953 г. в карагандинском лагере.

В заключение приведем еще два документа.

«В ЦК ВКП(б)

Комиссия т[оварища] Жданова

Копия Архан[гельскому] обл[астному] прокурору

Н.И. Евдокимовой, живущей в Архангельске, Петроградский пр., д. 212, кв. 1

Жалоба

Мой муж Андрей Андреевич Евдокимов арестован 6 февраля 1938 г. органом УНКВД по Архангельской области.

Прошло 27 месяцев предварительного следствия. За это время дело мужа в общем деле ТКП прошло следующие стадии: 1) следствие, 2) направление на Военную коллегию и возвращение, 3) опять следствие, 4) направление в Архан[гельский] обл[астной] суд и опять возвращение, 5) еще раз следствие и направление в 1939 году на Особое Совещание при НКВД СССР, 6) снова возвращение в феврале 1940 г. и 7) снова следствие.

За весь этот круговращательный период дело претерпело значительные изменения и по существу: 1) снят п[ункт] 8-й и 2) основной обвиняющий мужа, свидетель Кречков, тоже обвиняемый по этому делу, отказался от своей вынужденной в первый период следствия выдумки. На мои обращения в 1940 г. к Арх[ангельскому] обл[астному] прокурору и заместителю по спецделам Котову в марте я получила ответ, что дело будет решено в конце марта, а в апреле они же заверили меня, что дело обязательно будет закончено и решено в конце апреля.

“Это дело должно быть кончено в апреле, дальше откладывать нельзя”, - весьма авторитетным тоном заявил мне сам облпрокурор. Но в конце апреля прок[урор] Котов счел необходимым в разговоре со мной добавить: “... если они (следствие) не успеют, то что же поделаешь”...

В результате этого разговора Котов, оправдывая безмерно затянувшееся следствие, бросил мне фразу: “... они (обвиняемые) наплели друг на друга, а мы вот распутываем, вам хорошо рассуждать”. На мое замечание, что так хорошо, хоть подыхай да в землю ложись, прок[урор] Котов отвечал: “Мы на это вас не пихаем, а удерживать тоже не будем”.

Следовательно, прокуратура уже не находит нужным скрывать, что дело создалось в результате того, что привлеченные плели друг на друга. Но поскольку и прокуратура пришла, наконец, к такому выводу, то тем более она обязана воздействовать на следствие таким образом, чтобы немедленно покончить с этим одиозным делом и освободить 67-летнего старика Евдокимова, арестованного на основании выдумок Кречкова и Жернакова[41], от которых первый отказался, а второй умер в тюрьме, м[ожет] б[ыть], не успев отказаться от своей фантазии.

Однако Арх[ангельская] облпрокуратура, видимо, считает, что по Архангельской области действуют иные, неписанные законы, что 27 мес[яцев] предварительного следствия - не предел и... окончание дела отсрочено еще раз (который по счету) на полмесяца - до 15 мая. Но какое может быть доверие к этому новому обещанию (на 15/V) людей, которые настолько запутались с этим делом, что лепечут жалкие фразы о том, что обвиняемые плели. Убеждая меня в том, что объективность, добросовестность и всесторонность следствия и прокурорского надзора теперь обеспечены, облпрокурор Саравайский сказал, что те, кто давал санкцию на арест отстранены, не работают. Но даже и в этом облпрокурор не оказался правдивым, т[ак] к[ак] б[ывший] прокурор по спецделам, пресловутый Тяпкин, благополучно продолжает работать прокурором.

Будучи в итоге всего этого, твердо уверена, что и последний срок (15/V) выдержан не будет, что архангельские работники без вмешательства опытного и добросовестного акушера не смогут разрешиться от бремени этого дела, потеряв всякую надежду на объективное отношение к делу, которое они квалифицировали по п. 8 ст. 58, направляли в облсуд, потом в ОСО [Особое совещание], надеясь, что приговор избавит их от необходимости расследовать, кто, что и почему наплел - одним словом, не питая никакого доверия к обещаниям Архоблпрокурора и его зам[естителю] по спецделам, я решила обратиться в ЦК ВКП(б) с настоящей жалобой на Архоблпрокуратуру, в результате бездеятельности которой или попустительства мой муж А.А. Евдокимов сидит 3-й год, не совершив никакого преступления.

Твердо верю, что партия Ленина-Сталина крепко стоит за всех вместе и за каждого в отдельности полезного советского работника и не поощряет тех, кто игнорирует советские законы, прошу проверить работу и работников Архоблпрокуратуры и всемерно ускорить надлежащее расследование дела моего мужа, а также и решение, сохранив за ним право защиты в суде, предоставленные ему Великой Сталинской Конституцией.

Не откажите сообщить о Вашем решении и уведомить о получении сего.

7 мая 1940 г.

Адрес: Архангельск, Петроградский пр., д. 212, кв. 1. Надежде Ивановне Евдокимовой»[42].

«Председателю Особ[ого] Сов[ещания] при НКВД СССР

г[раждан]ки Евдокимовой Н.И.

Заявление

Обращаюсь к Вам с просьбой, пересылаемую мной с этим заявлением жалобу приложить к делу моего мужа Евдокимова А.А., так как за этот период времени, когда жалоба была послана мною в ЦК ВКП(б) и оттуда через прокурора РСФСР т[оварища] Волина вернулась в Архангельск к облпрокурору - дело моего мужа Андрея Андреевича Евдокимова Архан[гельской] облпрокуратурой направлено снова на Особ[ое] Сов[ещание] в Москву и в данное время должно быть у Вас.

Настоящее к Вам обращение вызвано следующей причиной:

31 мая 1940 г. я добилась приема нач[альни]ком УНКВД по Арх[ангельской] обл[асти], которому и вручила жалобу, приложенную здесь в копии и получила от него заверение, что жалоба будет отправлена в Москву для приобщения к делу. Но оказалось, что принята была не нач[альни]ком, а другим работником, фамилию и положение которого я не знаю. 4 июня 1940 г. я была вызвана следователем Калининским[43] и допрошена: как и от кого я узнала факты, изложенные в жалобе, которая оказалась пришитой к какому-то делу. Вопросов по существу жалобы мне не задали. Таким образом, я убедилась, что жалобу мою никуда не пошлют и поэтому оказалась вынужденной послать копию и настоящее заявление.

Не откажите подтвердить получение сего и уведомить о Вашем решении.

9 июня 1940 г.

Н. Евдокимова»[44]