Роковые события 1930-х годов были и остаются одной из наиболее трагических страниц и стадий российского профсоюзного движения. Развернувшиеся массовые репрессии, словно полноводная река своим могучим потоком смывала тысячи и миллионы людей в небытие. Причём общественная атмосфера, созданная Сталиным, «теоретически» обосновывала эти невиданные репрессии ложным тезисом об обострении классовой борьбы в стране по мере дальнейшего строительства социализма. Результатом этой теории, теории вражды и подозрительности стала гибель лучших представителей партии, государства, деятелей науки, культуры, военачальников, хозяйственных руководителей, профсоюзных и других общественных деятелей.

Невосполнимые потери понесли профессиональные союзы, будучи неотъемлемой частью политической системы советского общества, «приводным ремнём от партии к массам».

Партия и Сталин, укреплявший в этот период своё единовластие, видели в профсоюзах, объединявших многомиллионный отряд рабочих и служащих, важнейшую опору врешении не только хозяйственных, но и общественно-политических задач. Непрерывный рост численности рабочих и служащих в 1930-е годы, а следовательно, и численности членов профсоюзов давали возможность Сталину, опираясь на профсоюзы, добиваться обеспечения трудового и политического подъёма советских людей, мобилизации их на выполнение высоких темпов индустриализации и коллективизации сельского хозяйства.

В борьбе с «правым уклоном» Сталиным и ЦК партии был выдвинут лозунг «Профсоюзы лицом к производству», который стал для профсоюзов определяющим в их деятельности. Под этим лозунгом шла перестройка работы профсоюзов, изменение их функций. Вопросы организации производства, нормирования труда и заработной платы, планирование и выполнение производственных планов, организация и развитие движения ударников и социалистического соревнования составляли суть всей жизнедеятельности профсоюзов. Защитная функция, забота профсоюзов об улучшении материального положения, жилищных условий, решение вопросов организации культурного досуга и отдыха считались второстепенными. Причём Сталин и его окружение считали, что эти вопросы присущи тред-юнионизму, что советское государство само заботится об улучшении благосостояния трудящихся. Для профсоюзов важно было сосредоточить усилия на мобилизации рабочих и служащих на выполнение народно-хозяйственных планов 1-й и 2-й пятилеток, на развитие трудового подъёма и энтузиазма масс.

Утверждение сталинской модели строительства социализма, получившей название «великий перелом», форсирование темпов индустриализации и коллективизации привело к жестокому кризису народного хозяйства, особенно в области хлебозаготовок. Сложившаяся ситуация выявила серьёзные разногласия между Сталиным и так называемой «правой оппозицией» в лице Бухарина, Рыкова и Томского. Поддерживая курс партии на индустриализацию и коллективизацию сельского хозяйства, они выступали против форсирования их с помощью чрезвычайных мер по-сталински – насильственное изъятие хлеба у кулаков и середняков, а подчас и у бедняков, не останавливаясь перед арестами и конфискацией. В свою очередь промышленность, испытывая «товарный голод», не могла предложить что-либо деревне в обмен на хлеб.

«Для решения задач индустриализации и коллективизации важно было, – подчёркивал Сталин, – перестроить работу профессиональных союзов, подчинив их беспрекословному повиновению правящей партии». Путь, избранный Сталиным, заключался в развязывании критики профсоюзов, недостатков в их деятельности, проявлении самостоятельности и отрыве от партийных организаций. Это проявилось уже на апрельском пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) (6-11 апреля 1928 года), в резолюции которого говорилось: «Совершенно неудовлетворительно поставлена экономработа[1] в органах профсоюзов: райкомах[2], губотделах[3], ЦК, межсоюзных организациях, особенно по линии участия в деле капитального строительства, проведения рационализации производства, а также проведения мероприятий по удешевлению себестоимости и руководства работой производственных совещаний […] Авторитет профсоюзных работников мал, повседневная их деятельность с рабочими в цехах, шахтах, казармах и т. п. слаба».

Противоречия в положении профсоюзов в системе диктатуры пролетариата существовали изначально. Это отметил ещё в 1922 году В.И. Ленин. Между тем исторический опыт первого десятилетия уже свидетельствовал о том, что именно это противоречие являлось самым главным и наиболее острым. Незыблемость принципа партийного руководства профсоюзами являлась самым главным и наиболее острым противоречием. Способы его разрешения были различными на разных этапах.

В условиях формирования и укрепления режима личной власти Сталина ещё более усиливались противоречия профсоюзов с авторитарной административно-командной системой. Сталин стремился полностью подчинить профсоюзы партии, поставить их в зависимость от секретариата ЦК ВКП(б). Но Томский не отступал от своих позиций. Он исходил из того, что профсоюзы в условиях пятилетки, как и прежде, призваны защищать права и интересы рабочих.

Томский считал важным разделение функций профсоюзов и хозяйственников на производстве. «Неправильна попытка превратить профсоюзы в маленький и плохонький политотдел[4], который должен только бороться за поднятие производительности труда […] за трудовую дисциплину в то время, как хозяйственник будет стоять сбоку, заложив руки в карманы, и говорить "Профсоюзы ничего не делают!"» Он говорил, что методы командования и администрирования могут принести к разрыву с массами. Поэтому он призывал изживать «душок методов командования» в профсоюзах, «гайки закручивать», «мозги выворачивать». Это те люди такие методы употребляют, у которых у самих «мозги набекрень». Это выступление не понравилось Сталину, и генсек назвал его «типичной речью тред-юнионистского политикана».

Однако судьба профсоюзов, ВЦСПС и Томского решалась не на съезде, а в кулуарах ЦК партии и Сталиным.

Отстранение Томского от должности председателя ВЦСПС и смена профсоюзного руководства на II пленуме ВЦСПС в мае-июне 1929 года положили начало глубокой перестройке деятельности профсоюзов под лозунгом «Профсоюзы лицом к производству», которая продолжалась до конца 1930-х годов.

Необходимо отметить, что профсоюзы вели огромную работу по вовлечению рабочих и служащих в управление производством, улучшение работы производственных совещаний, которые создавались не только общезаводские и цеховые, но и в бригадах и профгруппах. В центр деятельности производственных совещаний ставились вопросы организации производства, соревнования, экономии сырья и материалов, электроэнергии, укрепление трудовой дисциплины и др.

Встречное планирование, ударничество, хозрасчётные[5] бригады, движение рационализаторов и изобретателей, деятельность производственных совещаний, социалистическое соревнование, получившее широкое развитие в этот период, явились основными направлениями деятельности профсоюзов страны. Производственно-массовая работа, став ключевым фактором в жизни профсоюзов, на многие годы определила их судьбу.

Между тем в постановлении президиума ВЦСПС от 28 января 1930 года отмечалось, что «теперешнее состояние профаппарата[6] ни в коей степени не обеспечивает перестройки. В профаппарате свили себе прочное гнездо рутина и косность, бюрократизм и отрыв от масс, неповоротливость и медлительность. Аппарат профессиональных организаций в значительной мере засорён разложившимися, оторвавшимися, обанкротившимися и иногда чуждыми элементами». В постановлении указывалось, что «в целях действительного укрепления профаппарата, очищения его от обюрократившихся, косных и разложившихся, не говоря уже о социально чуждых и меньшевистских элементах, необходимо при участии широких масс проведение повсеместной сверху донизу чистки аппарата профессиональных союзов и обновление его за счёт вовлечения в аппарат профорганов новых, свежих слоёв из числа рабочих и работниц с производства, в первую очередь из числа ударных бригад, являющихся началом и базой перестройки работы профсоюзов».

В результате, осудив тред-юнионистские тенденции и бюрократические окостенения, ВЦСПС положил начало чистке аппарата. Была выведена из президиума группа правых (Томский, Михайлов, Угаров), из кандидатов в члены президиума ВЦСПС Угаров, Яглом. Для укрепления руководства ВЦСПС был создан секретариат из пяти человек (Г. Вейнберг, А. Догадов, Н. Евреинов, И. Акулов, Н. Шверник). Первым секретарём был избран А. Догадов, вторым – И. Акулов. В июне 1930 года первым секретарём избирается Н. Шверник.

Вслед за этим решением началась чистка составов ЦК, советов профсоюзов и фабрично-заводских комитетов, сопровождавшаяся различными репрессивными мерами (исключение из профсоюза, увольнение с работы, арест органами ОГПУ-НКВД, предание суду). Наряду с этим происходили грубейшие нарушения профсоюзной демократии при прямом участии высшего партийного руководства. Они выражались не только в разукрупнениях профсоюзов (из 23 профсоюзов в 1931 году стало 44, в 1934 году из 44 стало 154, к 1938 году их насчитывалось 166, в 1939 году – 192 во главе со своими ЦК), но и в нарушениях внутрипрофсоюзной демократии. Снизу доверху не проводились отчёты и выборы профсоюзных органов, осуществлялась сплошная кооптация профкадров и их смена, профсоюзные собрания не проводились, а если и созывались, то без соответствующего кворума. Разукрупнение давало возможность произвести перетряхивание профсоюзов, быстро осуществить широкомасштабную замену профсоюзных кадров, срезая слой за слоем старых, опытных профработников. Одновременно сокращался и штатный квалифицированный аппарат профорганов и заменялся активом, у которого меньше прав и ответственности, и он не связан с традициями профдвижения и опытом деятельности профсоюзов в предшествующий период, когда у профсоюзного руля стоял Томский. Новые, молодые кадры, влившиеся в профсоюзы в результате разукрупнения, зачастую не имели опыта руководящей работы, не знали специфики профсоюзов, но они не несли на себе печать оппозиционности. Именно такую задачу и преследовал Сталин: полную смену кадров в руководящих профорганах, выкорчёвывание из них остатков «тред-юнионизма» и даже самой мысли о приоритете защитной функции профсоюзов, направление их деятельности в русло развития производства – на борьбу за выполнение промфинплана[7], повышение производительности труда, развитие социалистического соревнования.

Многие ЦК союзов являлись комитетами лишь по названию, ибо в составе их пленумов насчитывалось 2-3 человека, а то и один. В 21 ЦК союзов президиум состоял из двух человек, а в 5 ЦК в составе президиума насчитывалось лишь по одному выборному работнику. Искажение принципов профсоюзной демократии допускалось и в высшем эшелоне руководства: президиум ВЦСПС в течение 2,5 лет не созывал пленума ВЦСПС, не привлекал к работе своего аппарата членов и кандидатов в члены пленума. Не был своевременно созван X съезд профсоюзов СССР. (Он был созван только через 17 лет.)

Эти и другие недостатки в работе профсоюзов дали повод Сталину в мае 1935 года заявить о своеобразном кризисе профсоюзов. Вождь заявил, что профсоюзы отстали, не поняли новых задач, не сумели перестроить свою работу, а руководящие профорганы оторвались от масс. Позиция Томского, считавшего, что «профсоюзы существуют для обслуживания масс», была отвергнута как «узкая цеховщина» и аполитичный подход.

Падение авторитета профсоюзов явилось закономерным следствием их кризиса, а он, в свою очередь, был частью кризиса системы пролетарской демократии, которая вступила в противоречие с авторитарным сталинским режимом. И вместо защитников трудящихся, профсоюзы становились частью репрессивного аппарата, послушным винтиком партийно-государственной системы, как того и желал вождь. Профсоюзы, как и другие общественные организации, стали полигоном для массового террора, причём самым большим полигоном. Атмосфера подозрительности, требования повышенной бдительности в разоблачении врагов народа стали неотъемлемой частью обыденной жизни профсоюзов.

Массовый террор ослабил нравственный потенциал в обществе, посеял страх и подозрительность, которые нарастали под влиянием официальной пропаганды и агитации. Известный немецкий писатель Лион Фейхтвангер, посетивший СССР в 1937 году и введённый Сталиным в заблуждение, а потому в целом одобривший советский социализм, тем не менее отмечал: «Население охватил настоящий психоз вредительства. Привыкли объяснять вредительством всё, что не клеилось, в то время как значительная часть неудач должна быть, наверное, просто отнесена за счёт неумения».

В ходе большой чистки профорганов были изгнаны или «изъяты органами НКВД» тысячи и тысячи опытных, энергичных работников профсоюзов, а на смену им приходили люди, не имевшие опыта профсоюзной работы, в спешке рекомендованные ВЦСПС или подобранные партийными комитетами. Но жернова ежовской истребительной мельницы продолжали неустанно крутиться, уничтожая сотни тысяч профсоюзных работников и активистов. Целый вал репрессий был обрушен на руководство ЦК союза железных дорог Востока и Дальнего Востока и рядовых членов профсоюза. Были арестованы все председатели месткомов и их заместители, профорги, профгрупорги – рядовые рабочие – стрелочники, машинисты, осмотрщики поездов, путевые обходчики, диспетчеры. Возле каждой фамилии указаны должность и причина «снятия». Как правило, стоит одно слово: «арестован» или «изъят органами НКВД». Реже встречается пометка: «снят с работы за связь с врагами». В списке репрессированных значилось 49 человек.

Формулировка «изъят органами НКВД» широко коснулась и членов и кандидатов в члены ВЦСПС. На предшествовавшем IX съезде профсоюзов СССР (апрель 1932 года) было избрано 150 членов и 76 кандидатов в члены ВЦСПС. В апреле 1937 года на первом заседании VI пленума ВЦСПС присутствовало всего 106 членов и кандидатов в члены ВЦСПС, а в последний день работы съезда при голосовании нового состава членов и кандидатов в члены ВЦСПС участвовало 87 человек: 65 членов и 22 кандидата в члены ВЦСПС. За 18 дней работы VI пленума 19 человек были «изъяты органами НКВД». К весне 1937 года количественный состав пленума ВЦСПС сократился более чем вдвое.

«Изъятия НКВД» продолжались и в последующие годы. Серьёзные потери понесли ЦК и советы профсоюзов, а также аппарат ВЦСПС. Из 11 секретарей ВЦСПС, работавших в 1930-е годы, 9 из них были репрессированы и расстреляны. Кроме того бывший председатель ВЦСПС М.П. Томский, десять лет стоявший во главе профсоюзного движения страны, обвинённый в «контрреволюционном тред-юнионизме», «правом оппортунизме», противопоставлении профсоюзов партии и государству, не выдержав глумления, покончил жизнь самоубийством.

Страх стал той силой, которая сковывала профсоюзы, их руководящие органы и руководство ВЦСПС. Это привело к утрате профсоюзами их роли защитников прав и интересов трудящихся, к серьёзному кризису доверия членов профсоюзов. Причём следует особо отметить, что в ходе массового террора, наряду с уничтожением миллионов людей, к числу преступлений сталинского режима должно быть отнесено и то, что он калечил души людей, ломал их судьбы.

Авторы поставили перед собой задачу раскрыть мученическую и горькую правду о жизни и деятельности профсоюзов в трагические 1930-е годы, о судьбах многих руководителей профсоюзных организаций, имена которых партийная номенклатура и «вождь народов» навсегда стремились вычеркнуть из памяти народной.

И если нам это удалось, а об этом судить вам, читателям, то мы выполнили свой долг.

Читать главу I